— О чём же, Саске? — с интересом спросила Наруко, дав Карин леденец и погладив её по голове.
— Помнишь те участки белой плоти, что заменяли ей часть кожи и руки с ногами? — спокойно спросил я у Наруко.
— Агась, такое забудешь. Выглядело это так-то довольно жутко до того, как ты над ней покорпел своей чудо-магией, — пожав плечами, сказала Наруко.
— Это псионика, Наруко… И самое интересное — это не сама Мито, и даже не та закодированная мутация, что постепенно меняет её тело, вызывая накопление мусорных генов, а причина, почему она не померла ещё в момент, когда в неё всадили закодированную ДНК другого существа, которая изменяет её организм по заранее заданному шаблону.
— Эта белая плоть… Она сказала, что это клетки первого Хокаге — Хаширамы Сенджу, — я достал две баночки с клочками белой плоти.
— Эм, звучит жутко, но что в них интересного, помимо того, что первый был сильным мужиком, что вместе с твоим предком создал Коноху? — почесав голову, спросила меня Наруко.
— Всё дело в том, что из себя представляют его клетки, если убрать всё лишнее и сравнить их вот с этим клочком плоти, — я указал ей на вторую банку.
— Эм, разве они не одинаковые? — удивлённо спросила Наруко, смотря на баночки и пытаясь найти разницу между их содержимым.
— Вот именно. Как внешне, так и внутренне — разницы нет, Наруко. Эта белая плоть — защитный механизм, что используют биокинетики, чтобы бесконечно делить свои клетки, когда мы находимся на грани жизни и смерти. И пока у нас есть на это энергия, что мы получаем из биомассы, которую запасаем впрок или берём извне, этот процесс не остановить. И да, белый цвет — это признак того, что клетки вышли в режим форсажа, буквально работая на износ, от чего потеряли свою пигментацию и выцвели, — воодушевлённо говорил я.
— Всё ещё не улавливаю сути, Саске, так что давай попроще, — устало вздохнув, сказала Наруко. После чего я молча взял кунай и срезал подушечку пальца, которая быстро побелела и начала разрастаться, став белым комком плоти.
— Ох, биджу… Так первый владел такими же фокусами, как и ты? — удивлённо спросила Наруко, поняв, на что я толсто намекнул.
— Вот тут-то мы и приходим к причине моего замешательства. Каждый псионик строит персону по-своему — нет двух одинаковых персон, Наруко. Поэтому, по-хорошему, разница в подходах должна создавать разницу даже в схожих процессах, вроде взрывной регенерации. И обычно, даже если псионики работают по одному методу, то, проанализировав их творения, при одном и том же их функционале, разница между ними будет всё равно где-то в районе 50 %, — я развёл руки в стороны и встал из-за стола.
— А теперь угадай, насколько процентов идентичны мои клетки и клетки Хаширамы, Наруко? — возбуждённо спросил я.
— Эм, ну, наверно, больше чем на 50 %, если ты так взбудоражен? — задумчиво спросила Наруко.
— Не просто больше, Наруко, а на целых 82 %! Чтобы ты понимала, у псиоников, которых инициировал один наставник, этот процент редко переваливает за 70 %. А всё, что больше 80 %, — это скорее изменения в подходе самого псионика, что копятся со временем, — я начал ходить по кухне туда-сюда, активно жестикулируя руками.
— Потом, чтобы всё перепроверить, я решил провести чистый тест, исключив всё, что могло изменить клетки человека под воздействием чакры. И тогда процент идентичности не упал, как я думал, а, наоборот, возрос до 92 %. И это абсурд! Если верить расчётам, то получается, что Хаширама Сенджу — это я! — ударив кулаком по столу, выкрикнул я, немного испугав Карин.
— Ну, ты говорил, что провернул что-то вроде реинкарнации, да? Плюс, я знаю, что ты у меня прожжённый материалист и всё такое, но что, если ты не, как потом мне объяснил в целой лекции, записал свой разум на почти уничтоженный разум Саске, слившись с его остатками, а изначально реинкарнировал в нём? — Наруко взяла блокнот с моими расчётами и нарисовала мою чиби-версию.
— Ты говорил, что твой брат воздействовал на тебя шаринганом, да? Также учтём в расчётах, что твой брат — гений по меркам Учих, а значит, он мог, как и ты, пробудить четвёртую форму эволюции шарингана, — Наруко нарисовала чиби-версию Итачи, что стоял и пялился в мою чиби-версию шаринганом.
— Также ты сказал, что твой брат — мастер гендзюцу, значит, его эволюция усилила эту сторону его шарингана. Поэтому я считаю, что, сломав твой разум резким использованием своего шарингана, он распечатал твою память. То есть ты накосячил с процессом её распечатывания, и для его запуска нужен был сильный триггер вроде эволюционировавшего шарингана, направленного на усиление гендзюцу, как у Итачи, — она нарисовала, как из глаз Итачи выстреливает луч мне в голову.
Хм, а ведь если так подумать, она может быть права. Я мало что знаю о методике архаизации разума. Её создавала ещё учитель, так что я мог допустить фундаментальную ошибку в процессе использования этой методики. Или, наоборот, архивизация разума — это не просто отправка персоны в рандомное тело, максимально подходящее под все параметры персоны… Нет, возможно, как и говорит Наруко, персона не просто выбирает тело, а формирует его, используя набор генов из донора, что рождает псионика. Если смотреть в таком разрезе, это бы объяснило всю эту оказию с клетками Хаширамы…
— Хм, ты думаешь, что Хаширама — это тоже я, но я, который не смог распечатать свою персону, так как у Хаширамы не было триггера по мощности, сопоставимого с шаринганом Итачи? — задумчиво пробормотал я, видя, как Карин смотрит на нас, как на душевно больных.
— Да и нет. Возможно, были и другие твои реинкарнации, но есть ключевое отличие: Хаширама часто бывал с Учихой Мадарой. Они же вместе основали Коноху, так что вполне вероятно, что, пусть в шарингане Мадары и не было нужной составляющей для вскрытия твоей персоны, но он скорее всего смог каким-то своим действием активировать какую-то её часть, — я посмотрел на Наруко и поцеловал её под смущённый писк Карин.
— Ты чего, Саске? — спросила меня смущённая, но довольная Наруко.
— Ты всё-таки гений, Наруко. Думаю, ты права, хотя, чтобы убедиться, мне надо бы найти Цунаде Сенджу и покопаться у неё в ДНК, так как вряд ли я смогу где-то откопать труп Хаширамы, чтобы убедиться в верности твоей теории, — устало вздохнув, сказал я.
— Ладно, Карин-тян, пошли позанимаемся фуин. И да, не смотри на нас так — мы пусть и не такие шизоиды, как моя