— Окружите лагерь и никого не выпускайте. Постарайтесь не убивать, — сказал я бойцам.
— Расстояние большое, — заметил Матвей. Сегодня он командовал отрядом. — Если учитывать радиус действия магии.
— Когда дам сигнал, подходите и вы. Я хочу решить миром, но если не получится, вступайте в бой.
— Понял. Дайте нам пять минут. Расходимся, — отдал он приказ и бойцы растворились в стылом вечернем лесу.
— А мы что делаем? — уточнил Илья.
— Мы с тобой идем в лагерь. Люда и Артем остаются сзади и читают их поверхностные мысли и эмоции. Пусть сначала думают, что нас двое.
Он кивнул. А я выдал их же зелья чтения мыслей, захваченные в лаборатории. И через пять минут мы пошли в лагерь. Разумеется, мы выпили эликсиры на сокрытие разума. Эликсиры двусоставные, так что я совместил его с паутиной, а Илья со льдом.
Потому наше появление в лагере стало для них большим сюрпризом. Все четверо вскочили, одновременно потянувшись за автоматами, только взять их не получилось. Илья приморозил два из них, а я прилепил паутиной два других.
— Ребята, мы бы могли просто вас убить и вы бы заметили это только в лучшем мире, — миролюбиво сказал я. — Вместо этого мы пришли открыто. Почти открыто. Господа маги, извольте выйти на огонек!
При этом мы с Ильей предусмотрительно встали так, чтобы между нами и палатками магов оказались их солдаты.
Один из магов выскочил сразу. Наш ровесник, с пшеничными волосами и курносым носом, чуть пухленький. Он поднял руку, но своих людей губить не стал и неохотно опустил. Следом показался и второй маг, лет на десять нас старше, высокий и худой, он явно спал и давно нормально не мылся, коль скоро волосы торчали в разные стороны темными сосульками вокруг узкого аристократичного лица. Из больших палаток высыпали остальные солдаты, увы, с оружием.
— Спокойно, — сказал я, радуясь мягкости своего голоса — он помогал утихомиривать, умиротворял. — Вы же не думаете, что мы одни?
Я поднял руку и сделал приглашающий жест. При виде сигнала наши бойцы вышли из укрытий с поднятыми автоматами. Их солдаты тихо ругнулись и побросали оружие.
— Вот теперь поговорим, — улыбнулся я. — Вы же еще не изгои?
— Что значит «еще»? — запальчиво спросил пухляш.
— То и значит. Ты вот какой в семье ребенок по счету?
Старший нахмурился, но пока не проронил ни слова. Илья с пониманием усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Пятый, — удивленно ответил Пухляш, как я его пока про себя назвал.
— Пятый. С изумрудом. Не удивлюсь, если и с амбициями. Так? Отец часто на тебя ворчит? — с фальшивым участием спросил я.
— Бывает, — насторожился он.
Его старший товарищ прикрыл глаза и покачал головой. Неужели понял?
— А что вам сказали, когда отправляли сюда? — продолжил я.
— Какое тебе дело⁈ — возмутился Пухляш, при этом на эмоциях дал петуха. Кажется, он устал от допроса.
Илья хихикнул в кулак, но продолжил молчать.
— Мне? Да тебя, наивного, подвожу к тому, чтобы ты сам понял, как дела ваши печальные обстоят.
— Нормально они обстоят. Выполним… — начал Пухляш, но вдруг осекся. Я почти видел, с каким трудом и скрипом прокручиваются шестеренки у него в голове. — Да, уже не выполним задание. Так что, вы нас убьете или отпустите?
— Отпустим. Даже до Орла проводим, — пообещал я. — А как вас шрамируют, даже к себе примем.
— С чего бы нас шрамировать? — Пухляш испугался и удивился одновременно. — Мы же ничего не сделали!
— Вот именно, — медленно произнес его напарник. — Мы не выполнили задание и вернулись без единого выстрела. Нас объявят предателями или просто непригодными. Вот им ничего не будет. — Он кивнул на солдат. Те неловко переминались под дулами автоматов. — А мы обуза для семей, если ты еще не понял, Виталик.
— Я не обуза, меня… охх… — застонал он от осознания и тяжело опустился на бревно.
— Что вы предлагаете? — спросил старший.
— Как изгонят, приходите, — просто сказал я. — Вы тут явно не очень рвались выполнять задание. Кстати, в чем оно заключалось?
— Отслеживать, как часто к вам приходят Румянцевы. Установить маршруты патрулей. Как часто люди выходят из деревни и куда, — перечислил он. — Только у вас нет системы. Или мы ее не поняли. А Виталий вообще не особо рвался что-то делать. Если бы лето было, он бы вообще валялся на полянке и пузо грел.
— Эй! Это не правда! — возмутился Пухляш Виталий и снова опустил голову.
— Правда. Ты в лесу-то сколько раз бывал? — с насмешкой спросил старший и повернулся к нам, взгляд темных глаз оказался жестким и цепким. — А ты, юный князь Пустоши, не думаешь, что мы приманка, м? Что если мы специально вам так бездарно попались, чтобы вы такое предложили? Это же вполне логичный исход — сколько раз бывало. Вы бы нас и не подумали проверять, приди мы в деревню через недельку-другую. О такой вероятности ты не подумал, князь?
Князь Пустоши. Вот как теперь меня называют. Как мило. Интересно, сколько таких еще по свету, кто воспротивился воле городов и смог отстоять свое право жить как человек, а не как зверь лесной?
— Артем, Людмила, — позвал я друзей, а сам бросил взгляд на Виталия. Он удивленно смотрел на напарника. Тут и без магии ясно, что вся речь его — тот еще блеф.
— Они об этом думали, — сказал Артем, когда появился. — Но поняли, что их поймают, как поймали Люду.
Да, читать мысли магов было почти невозможно. Но мы сварили эликсиры на соке росянки с добавлением крови. Это усилило эффект настолько, что получилось прочитать те мысли, что находились на самой поверхности, а чувства зверя позволили уловить эмоции.
— Как ты… как ты меня прочитал? Я ничего не чувствую, — насторожился маг и бросил взгляд на перстень Артема. — К тому же у тебя только сапфир.
— Ниши эликсиры сильнее. Почему — не скажем, — самодовольно заявил Илья.
— Секретные реагенты. Я слышал что-то, — пробормотал маг.
— Тебя как зовут? — спросил я.
— Руслан. Второй сын барона Кузнецова, — представился он.
— Кому служат ваши семьи?
— Мы князю, они Протасову, — ответил Руслан.
Я отметил это — он не назвал титул Протасова. Видимо, не все согласны с его возвышением. У меня мелькнула мысль позвать их на ночь в Корсунь, но я быстро ее задавил. Нет, хватит человеколюбия, тут оно не в чести.
— В таком случае отдыхайте. Утром проводим вас до города. Мое предложение в силе — приходите, как шрамируют, — сказал я.
Виталий снова застонал и схватился за