Подруги смотрят, как Сун-ми молча закрывает шкафчик, её движения резкие, заметна некоторая взвинченность. Она не смотрит на друзей, но чувствует их взгляды. Внутри неё буря — обида за Ин-хо, которого она ещё не видела, но уже считает частью своей жизни, и гордость, которая не позволяет ей отступить. Звонок раздаётся по коридору, и ученики начинают расходиться по классам. Сун-ми идёт впереди, её шаги уверенные, а мысли заняты одним: "Ин-хо-оппа, я должна быть сильной, я буду защищать тебя. А потом ты обязательно поправишься, и они всё увидят и будут завидовать!"
СЕУЛ. РЕДАКЦИЯ "ЧОСОН ИЛЬБО". УТРО.
Редакция "Чосон Ильбо" утром — как вокзал в час пик. Телефоны трещат без остановки, кто-то в углу орёт в трубку: "Ты где шляешься? Фото должны быть на столе!" — а рядом другой журналист молотит по клавиатуре, словно выбивает из неё мировой эксклюзив. С экрана на стене гнусавый диктор бубнит сводки: "Курс вон упал на 0,3 %…" — его слова тонут в гудении голосов и стуке пальцев. Воздух густой от запаха кофе, пролитого на чей-то стол, и лёгкого дымка вейпа, который кто-то тайком пускает под носом у начальства.
Ким Тэ-хён сидит в своём закутке, будто в центре шторма, но сам — неподвижен. Солнце лениво пробивается сквозь жалюзи, кладя полосы света на его стол: слева — хаос из бумаг, старых газет и мятых распечаток, справа — ноутбук с пустым документом, где мигает курсор, как сигнал SOS. На экране всплывает письмо от редактора: "Тэ-хён, где материал по Daewon Group? Утренний выпуск ждёт!" Он смотрит на него, но не видит. Его большой палец постукивает по краю стола — медленно, почти лениво. В голове крутится: "А что, если я ошибся?" Вчера он был уверен, что история с Ин-хо — золотая жила, а теперь сомнения грызут его, как старая собака кость.
Вокруг кипит жизнь: коллега в двух шагах роняет папку, бумаги разлетаются, кто-то кричит: "Дедлайн горит!" — а Тэ-хён будто в пузыре. Шум редакции доходит до него приглушённо, как радио сквозь стену. Он потирает виски, встряхивает головой и тянется к телефону. Надо проверить. Пальцы находят номер Пак Джи-хуна, с которым он общался вчера, и он включает громкую связь. Пока идут гудки, Тэ-хён рассеянно смотрит на полосы света — одна из них освещает вчерашнюю запись в блокноте: "Ин-хо? Daewon?"
Наконец на том конце отвечает хриплый голос, явно недовольный ранним звонком.
Пак Джи-хун (сонно):
— Тэ-хён? Ну ты даёшь, утро же. Что опять стряслось?
Тэ-хён откидывается в кресле, его тон лёгкий, почти небрежный — он ждёт скучный ответ, какую-нибудь банальность.
Ким Тэ-хён:
— Да так, Джи-хун, привет. Что там с парнем? Которого у путей нашли.
Джи-хун зевает в трубку, на заднем плане слышен звук льющегося кофе — он явно ещё не проснулся.
Пак Джи-хун (вяло):
— Скончался. Труп.
Тэ-хён резко выпрямляется, чуть не роняя ручку. Его глаза округляются, голос взлетает на октаву.
Ким Тэ-хён:
— Что?! Какой труп?!
Шум редакции — звонки, крики, стук — вдруг становится громче, как будто кто-то повернул регулятор громкости. Джи-хун хмыкает, его голос оживает, добавляя нотку веселья.
Пак Джи-хун:
— А ты чего ждал? Что он встанет и споёт? Не вышел из комы, умер ночью. Но это ещё не всё, слушай дальше…
Тэ-хён хватает ручку, быстро пишет: "Труп. Что случилось с Ин-хо?" Его сердце колотится, сомнения испаряются. Он наклоняется к телефону, будто боится пропустить слово.
Ким Тэ-хён:
— Давай, выкладывай что там. Это Ин-хо?
Джи-хун начинает смеяться — громко, с хрипотцой, и этот смех пробивает последние остатки утренней тишины в голове Тэ-хёна.
Пак Джи-хун (сквозь смех):
— Нет, не угадал. Это цирк, Тэ-хён! Мои коллеги повели каких-то дамочек из Daewon Group в морг, думали, это их парень, Канг Ин-хо. Одна из них — Чон Со-мин, кажется — стоит, смотрит на тело и бормочет, что не уверена, лицо слишком разбито. А вторая, что помоложе, вдруг лезет в телефон и шепчет, что этот Ин-хо только что в сети появился. И тут они ему звонят — прямо из морга! А он живой, орёт в трубку, что они с ума сошли его хоронить!
Тэ-хён откидывается назад, его рука с ручкой замирает. Он тихо смеётся, качая головой, и проводит ладонью по лицу. Вокруг кто-то кричит: "Где заголовок, чёрт возьми?!" — но теперь это звучит как фон к его облегчению.
Ким Тэ-хён (с ухмылкой):
— Погоди, это что, стендап для утреннего выпуска? Это ж не полиция, а комедия какая-то!
Джи-хун хохочет в ответ, звеня чашкой о стол.
Пак Джи-хун:
— А ты думал, у нас тут тишь да гладь? Каждый день цирк. Но вела опознание Чхве Ён-ми, а она, сам знаешь, не клоун. Всё серьёзно: парень в морге — не Ин-хо. Кто он — пока неясно. Дамочки ушли, тело осталось.
Тэ-хён кивает, его взгляд становится острым, как лезвие. Он обводит в блокноте "Daewon Group" и добавляет: "Кто умер?" Интуиция его не подвела — тут есть история, и она только начинается. Шум редакции — гудение мониторов, звонки, ругань — теперь как музыка к его мыслям.
Ким Тэ-хён:
— Чхве Ён-ми, да, серьёзная тётка. Она скорее укротитель, чем клоун. Спасибо, Джи-хун, ты меня выручил.
Пак Джи-хун:
— Не за что. Давай в выходные пересечёмся, пропустим по кружечке. Расскажешь, чем живёт Корея, когда не совершает преступления.
Ким Тэ-хён (с улыбкой):
— Договорились. До связи.
Он кладёт трубку, и его взгляд падает на ноутбук. Письмо от редактора всё ещё мигает, но пустой документ оживает. Тэ-хён открывает новую страницу и печатает заголовок: "Тайна у железнодорожных путей: кто лежит в морге вместо Канг Ин-хо?" Его пальцы ускоряются, буквы ложатся ровно, как тени от жалюзи на столе. Вокруг кипит редакция — кто-то орёт: "Дедлайн через час!" — но Тэ-хён уже в игре.
Ким Тэ-хён (про себя):
— Так, надо ещё кое-что прояснить.
Он тянется к телефону, пальцы быстро находят номер Ким Хе-вон в контактах. Одним движением включает запись разговора — привычка журналиста, чтобы не упустить ни слова. Пока идут гудки — один, два, три, четыре, пять — он рассеянно смотрит на полосы света, которые дрожат от чьих-то шагов за окном. Наконец на том конце отвечает сонный, чуть хриплый голос.
Ким Хе-вон (вяло):
— Алло… Кто это?
Тэ-хён выпрямляется, его тон бодрый, с лёгким напором — он знает, как разбудить её интерес.
Ким Тэ-хён: