Околоточный обреченно кивнул и потянулся за графином.
Глава 8
НАСТОЯЩЕЕ. Старая деревушка. Краеведческий музей
Хозяйка дома оказалась живой. Когда постояльцы попытались её разбудить, она просто открыла глаза и, нахмурившись, попросила их покинуть комнату, пробурчав себе под нос что-то нечленораздельное.
— Ну и где ваши пернатые индюки? — поинтересовался Ник, внимательно осмотрев место происшествия возле окна. Но кроме густой травы и пустой банки с окурками так ничего и не обнаружил.
— Может, немного полежали и улетели? — предположил Игорь.
— Ага, прямо Энгри бердс, — хихикнула Кира. — Воскресли и снова в бой!
Игорь поежился.
— Прямо как у Хичкока.
Ник удивленно уставился на очкарика.
— Что у Хичкока?
— Ну фильм «Птицы». Только не говорите, что не смотрели.
— А разве они там исчезали?
— Они там нападали, — уточнил Игорь.
— Ой, да хватит вам, — улыбнулась Кира. — Ну ударилась птица в окно, потеряла сознание…
— … очнулась — гипс, — закончил за нее Ник. — Хорошо, закрыли тему. Обсуждать ночное происшествие не имеет никакого смысла. — Развернувшись, байкер направился к калитке и, сладко потянувшись, добавил: — Давайте, показывайте, где тут ваш страшный и ужасный Шушмор? Где чудеса, и леший бродит, русалка на ветвях висит?
— Сидит! — недовольно поправил его Игорь.
— Это у Пушкина она сидит, а у нас она висеть будет. Здесь же все-таки Шушмор!
На этот раз байкера поправила Кира:
— Не Шушмор, а Шушморе.
— Блин, да какая разница, — отмахнулся Ник.
Они вышли на поросшую травой дорогу и направились в дальнюю часть заброшенной деревни. Некоторые дома еще сохранили вполне приличный вид — хоть прямо сейчас заходи и живи. А вот остальные имели вид весьма плачевный. Утопая в земле, деревянные каркасы гнулись под обвалившейся крышей, будто дряхлые старики, шаркающие по дороге навстречу последнему вздоху.
— Природа очень быстро избавляется от человеческого присутствия, — внезапно произнес Игорь, — стирая любое упоминание о нашем брате.
Байкер бросил в его сторону понимающий взгляд.
— Ты, кстати, видел снимки Припяти? Тридцать с небольшим лет прошло, а на месте города теперь утопающие в зелени остовы домов и предприятий.
— Надо зачекать. [8] Но, между прочим, тридцать лет — не так уж и мало, — не согласилась Кира.
— Смотря для кого. Например, для нашей планеты это сродни короткому вздоху, — задумчиво сказал Игорь. — Раз — и нет города, а то и целой цивилизации. Еще один вздох — и даже в земле не найдется глиняных воспоминаний о тысячах человеческих жизней.
Кира скривилась:
— Фу, какую мрачную картину ты нарисовал.
— Не мрачную, а реалистичную, — не согласился Игорь.
— Сам не верю, что это говорю, но очкарик прав, — кивнул Ник. — Природа к нам безжалостна. Мы для нее как надоедливая саранча. И терпят нас здесь лишь до поры до времени.
— А что потом? — нахмурилась Кира.
— А потом достаточно извержения вулкана или сильнейшего цунами, и ни один археолог не подтвердит факт нашего бренного существования. Были — и вдруг не стало.
— Так уж прям ничего и не останется? — Кира ловко запрыгнула на капот старой вросшей в землю белой «Волги». У машины не было ни колес, ни стекол, только ржавый корпус, сквозь который пробивались толстые стебли травы, торча из нее, словно из клумбы. — Пластик, я слышала, например, очень долго разлагается.
— Что не сгниет, то сгорит, — предположил Ник и, подав руку сестре, помог ей спрыгнуть на землю.
Та ответила ему замысловатым реверансом и недовольно покачала головой:
— Все вы врете, господа. Матушка-природа нас любит, потому что мы её дети.
— Держи карман шире, — хихикнул байкер.
— Вот увидишь: я тебе это докажу. Пока еще не знаю как, но обязательно докажу. — Кира поднялась по ступенькам и указала на старую деревянную табличку, покрытую облупившейся краской. — А мы, кстати, пришли…
Слева от двери отчетливо читалось название:
«КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ»
Игорь недоверчиво посмотрел на огромный навесной замок, который, как могло показаться, уже стал с домом единым целым. На пыльных окнах — решетки, вход только один. Никаких отломанных досок или запасного выхода. Настоящая непреступная крепость.
— Вот те раз, приплыли, — констатировал Ник.
Но и тут его сестра не стушевалась, продемонстрировав свою смекалку и решительность. Встав на цыпочки, она дотянулась до верхнего наличника, пошарила там рукой и уже через секунду предъявила присутствующим самый простой, слегка проржавевший ключ с круглой головкой.
Замок натужно щелкнул, но все же открылся. Дверь со скрипом исчезла в полумраке затхлого помещения.
— А это вообще законно? — заложив руки за спину, поинтересовался Игорь.
— А почему нет? — хмыкнул байкер. — Может, они специально ключ туда сунули. Чтобы посетители смогли зайти, ознакомиться с композицией и потом закрыть заведение.
— С экспозицией, — поправила брата сестра.
Тот лишь отмахнулся:
— Да какая разница? Мы в любом случае одним глазком взглянем, и все. Кстати, а что ты здесь собираешься искать?
— Как что? Сведенья о нашем сыщике Иване Федоровиче Зубове. Ведь если он действительно проводил свое расследование в данном месте, о нем должны остаться хоть какие-то воспоминания.
Игорь состроил скучную гримасу.
— Какие еще доказательства?
— Я же сказала: любые! — упрямо повторила Кира.
— Не хочу тебя расстраивать, но, по-моему, ты придаешь найденным в лампе записям слишком большое значение. Был он в здешних местах, и что с того? Можно подумать, мы рыщем по следам самого Шерлока Холмса.
— Шерлок Холмс — вымышленный персонаж, а Иван Федорович Зубов — настоящий! — резко подытожила Кира и, включив фонарик на телефоне, решительно направилась в музей.
Здесь невыносимо пахло нафталином и сыростью. И, вообще, было непонятно, как в таких условиях могут храниться произведения искусства. Впрочем, при внимательном изучении четырех небольших комнат стало очевидно, что экспонаты не представляют абсолютно никакой ценности: сплошные камешки, осколки глиняной посуды, медные монеты и женские украшения.
Также на стендах располагались старые карты с границами губерний, а потом более современные области, — одним словом, ничего интересного.
— У-у-у-у, — разочарованно протянул Ник. — А я думал-то, здесь будут восковые фигуры или хотя бы мозги в банках.
— Это тебе не Кунсткамера, — вставил свои пять копеек историк.
— Да и так понятно, что полный тухляк.
Тем временем Кира