Удивительно, что тогда его почему‑то не уволили (наверное, Куприянов все ждал, когда Валя прибежит к нему с поклоном и соплями, мол, прости барин, все забыл, вырвал твою дочь из сердца и закопал любовь, соорудив над ней бетонный саркофаг). Но факт остается фактом, он продолжал числиться работником предприятия. И пока его таскали на допросы, он провел собственное расследование о так вовремя “слипшихся” чеках, разыскал внезапно уволившуюся кассиршу Леночку, нашел свидетелей, что стояли за ним в очереди в кассу. Все эти доказательства он принес в полицию, однако и они таинственно исчезли из дела, а ему назначили срок. Потом, когда Валю выводили из зала суда, Куприянов ехидно усмехнулся, останавливаясь около него:
— Зря не послушался меня! Сейчас бы был на свободе! Но так или иначе, мою дочь ты больше не увидишь!
А Валя ее и не видел уже два месяца, но говорить об этом Куприянову не собирался. Пусть побесится!
И вот, снова вмешивается! Хотя, Валентин сам подумывал пойти учиться, но побоялся, что Лине будет тяжело тянуть в одиночку семью. Все же она у него девушка хрупкая, хоть и со стальным характером. Глядя на нее Вале стыдно было проявлять слабость и только благодаря ей, он прошел круги ада тюрьмы и не сломался, не озлобился. Решившись, он написал заявление, завизировал тут же у своего начальника и решительным шагом направился на выход.
— Удачи, Федулов! — Прилетело ему в спину.
— К черту! — Мысленно послал он и Иваныча, и Куприянова с их идеями об улучшении благосостояния его семьи. Но делать нечего, пришлось тащиться на ”ковер” к шефу.
Секретарь Зиночка, натянуто улыбнулась, увидев в дверях приемной Валентина.
— Опять накосячил, Федулов? Что‑то ты зачастил в кабинет к шефу.
— Не переживай, больше не буду! — Хмыкнул он ей в ответ. — Увольняюсь. Вот, иду подписывать! — Он помахал перед девушкой листком с заявлением.
— О‑у‑ у! — У Зиночки глаза стали похожи на две плошки.— Сам или помогли?
Но Валентин лишь махнул в сторону кабинета, не желая отвечать любопытной секретарше:
— У себя? — И на медленный кивок растерянной девушки, громко постучав в дверь, вошел в кабинет начальства.
Куприянов его встретил хмурым взглядом:
— Хорошо, что хватило ума не отказаться! — Сидя за столом, он протянул руку к к листку бумаги в руках Валентина. — Давай сюда! Раз уж ты принадлежишь к нашей семье, то пора начинать соответствовать! — Скривился он, ставя росчерк подписи на заявлении. — Расчет и премиальные получишь в понедельник, а на эти выходные ждите нас с Ниной Николаевной в гости. Надеюсь, что моя дочь догадается заказать ужин из ресторана, чтобы не травить нас с матерью своей стряпней? Или прислать кухарку?
— Спасибо, не нужно! — Сквозь зубы процедил Валя. — Лина отлично готовит, а кому не нравится, пусть водичку попивает!
–Хамишь? Герой! — Усмехнулся Анатолий Игоревич. — Если бы не твоя босяцкая рожа, Васька бы у меня в золоте купалась и золотой ложкой ела! Все карты мне спутал!
— Вы тоже не подарок, Анатолий Игоревич! — Парировал Валентин. — Если бы не Ваши амбиции, Лина бы не мыкалась с крохой дочерью у моих родителей, совмещая универ, защиту диплома и уход за ребенком! Без меня! Вы же засадили меня за решетку, оставив собственную дочь без поддержки!
— Ладно, что уж теперь вспоминать! Что было, то прошло. Нина Николаевна извелась вся. Хочет внучку посмотреть и помирить нас всех, так что ждите нас. — Пошел на попятное Куприянов.
Неожиданно у Вали зазвонил телефон и он полез за ним в задний карман джинс:
— Василина! — Заулыбался он, глядя на высветившуюся заставку фото двух его главных женщин. — Так я пойду? — Кивнул он на дверь, принимая вызов и шагая из кабинета, не дожидаясь разрешения.
— Да, любимая? — Услышал Анатолий Игоревич, когда за зятем уже закрывалась дверь.
— Надо же, любимая! — Хмыкнул Анатолий Игоревич, растирая ладонями лицо и наклоняя голову из стороны в сторону, чтоб снять напряжение с шеи.
Пять лет прошло, а он все никак не мог смириться с выбором дочери, хотя последнее время и стал уважать зятя за стойкость характера. Он вспомнил, как рвал и метал, когда даже засадив ненавистного парня за решетку, не смог вернуть в семью дочь. Еще и жена встала на ее сторону, втихаря отправив Ваську с глаз долой. И ведь не говорила, куда дела дочь! Всегда была тихой и послушной женой, а тут, как подменили!
Хотя, по сути, Линка ей и не дочь совсем! Племянница.
Мысли Анатолия Игоревича тут же перескочили на сестру жены. Лена. Женщина загадка. Замуж за него идти отказывается, а спать спит. Жестокая. Не жалеет ни сестру, ни его. Нина ведь не дура, давно знает об их отношениях. Знает и молчит. Молчит и терпит. А он разрывается между двумя женщинами. Одну жалеет, другую любит. Совсем как в песне:
Ее зовут Маша
Она любит Сашу,
А он любит Дашу
И только ее.
Но Даша готова простить его снова
Опять бросить Вову…
Вздохнув, Куприянов нажал на кнопку связи с секретаршей Зиночкой:
— Зинаида, зайдите ко мне!
Через минуту, собранный и строгий, он уже отдавал распоряжение, чтобы к понедельнику был подготовлен приказ на увольнение Федулова Валентина Петровича, выдан полный расчет плюс премиальные в размере оклада.
— И вот еще что, Зиночка, позвоните в сортировочную, пусть приготовят к вечеру продовольственную корзинку, все как положено по первому разряду и отправят вот по этому адресу. — он быстро черканул на листочке адрес и передал девушке.
— Стоимость продуктов включить в доставку? — Поинтересовалась та.
— Нет, запишите на мой счет.
Отпустив секретаря, мужчина вновь подошел к окну. Лето в этом году выдалось жаркое, не спасали от жары даже кондиционеры. Хотелось скинуть ненавистный пиджак и удавку галстук,