А я, дурак, бросал весь мир к её ногам.
О, как я любил её. Чистосердечно, беззаветно. Я был готов отдать ей всё. Если бы она попросила, я бы принёс ей звёзды с неба, построил бы для нас дом среди облаков.
Но на самом деле, она строила свой дом с другим.
Она отдала своё сердце моему лучшему другу.
Когда всё открылось, и я услышал её слова – те слова, которые меня разрушили, уничтожили и как тысячи ножей, пронзили мою душу, я понял: я был для неё лишь удобным предметом мебели. Мужем, который никогда не был ей нужен. Мысли её никогда мне не принадлежали, я не был ей интересен.
Она никогда не любила меня.
«Я беременна…»– сказала она в тот роковой день.
И эта новость должна была стать для меня радостью. Первые минуты я был бесконечно счастлив.
Но потом она сказала:
«Не от тебя беременна, Рус. От Игоря. Прости меня… Мне сложно признаться в этом, но время пришло. Руслан, ты должен знать, что я всегда любила Игоря, а ты… ты был хорошем мужем, но… Ты не мой человек. Прости, прости меня. Прости нас… И… давай разведёмся. Быстро и без ругани, хорошо?»
Эти слова до сих пор звенят в моих ушах, как тяжёлые колокола, и я до сих пор не могу от них избавиться. А ведь уже три года прошло.
Я стоял тогда в тот момент, сначала не верил своему счастью, думая, что у меня скоро будет ребёнок, мой сын или моя дочь… И это счастье мгновенно обрушилось в пустоту.
Тот самый, казалось бы, надёжный мир, на котором я строил нашу с ней жизнь, разрушился как карточный домик.
Моё сердце билось, как молоток по наковальне, а кровь бурлила, но внешне я был неподвижен. Просто стоял и слушал её. Смотрел в её глаза, наполненные каким-то непониманием. Видимо, она ждала от меня выяснения отношений, криков, ругани, а я просто молчал…
Я всё ещё любил её. И, наверное, этот момент боли был так силён именно потому, что в нём было всё: и любовь, и ненависть, и разочарование.
Странное чувство, которое заставляло меня ненавидеть её за предательство и одновременно жалеть. Жалеть за то, что, возможно, я не был тем, кто мог бы дать ей ту любовь, которую она хотела и которую обрела с моим уже бывшим другом…
Это было двойное предательство. Страшное.
Развод прошёл как в тумане. Помню, как тяжело выходил из депрессии…
Вернулся домой и долго смотрел на Ирину.
Я знал, каково это – быть обманутым человеком, который отдал своё сердце, а его растерзали. Я, наверное, был не лучшим, но я был настоящим.
В данный момент мне было жаль эту женщину.
Нет, не потому, что она лежала здесь, с ангиной, растяжением и ушибами.
Мне было её по-человечески жаль, потому что её жизнь и брак с мужем, её мечты – были один в один как и мои – не настоящие. Лишь иллюзия.
Я взглянул на её лицо. Она спала, закутавшись в плед, словно дитя, спрятавшееся от мира.
Мне бы определить её в больницу или вызвонить её супруга, чтобы он забрал её, но… Да, мне хотелось забыть о ней, забыть про её историю, которая всколыхнула мои воспоминания. Но я не мог. Снова и снова я вспоминал слова своей бывшей жены, её взгляд, и понимал, Ирине придётся пройти через ад.
Шикнул на Зайку, когда она собиралась подать голос, сказал, чтобы шла в кабинет, и она тут же, скуля, убежала. А я посмотрел на Иру ещё раз.
Покачал головой и понял, что нужно приготовить гостевую комнату. Она задержится у меня надолго.
Глава 6
* * *
– ИРИНА —
Проснулась неохотно. Что-то мокрое было на моём лице. Мокрое и вонючее. Пахло… псиной.
Но у нас с Артёмом нет собаки.
Тогда откуда этот запах?
Распахнула глаза и едва не завизжала.
А вы бы не заорали при виде огромной морды бернского зенненхунда, особенно, когда не ожидаешь её увидеть.
И эта наглая псячья морда вылизывала моё лицо. Фу-у-у!
– Отвали… – прохрипела жутким голосом. Горло буквально горело огнём. Всё у меня болело, но уже не так, как поутру.
Собака вновь попыталась вылизать мне лицо, пришлось оттолкнуть огромную голову от себя подальше.
– Зайка, оставь нашу гостью в покое, – раздался голос Руслана. Собака сразу же убежала прочь. – Глупый, наверное, вопрос, но спрошу: ты как себя чувствуешь?
Я села на диване и протёрла глаза. Потом сфокусировала взгляд на мужчине и ответила:
– Чувствую себя так, будто меня сунули в мясорубку.
Руслан что-то взбалтывал в миске, кивнул на мои слова, потом отставил посуду и подошёл ко мне, сел рядом, и его глаза были полны чего-то тяжёлого, почти беспокойного.
– Ира, – произнёс он тихо и я тут же напряглась. Разговор, должно быть, будет сложным. – Твой супруг перезванивал. Я ответил, всё объяснил ему, но… Кажется, он не поверил. Послал меня, тебя, в общем, послал нас с тобой, куда подальше… Потом что-то прокричал про развод и что всё достанется ему и его новой семье.
Он длинно вздохнул и добавил:
– Будешь перезванивать или нет – дело твоё. Кстати, я приготовил для тебя комнату. И вот, тут тебе костыль, чтобы ногу не нагружать…
Рядом с диваном стоял костыль, я чуть не прослезилась.
Незнакомец позаботился обо мне, как мой муж никогда не заботился.
Потом я проанализировала слова о моём муже.
Артём, ну ты и скотина.
Я не могла поверить, что он подумал обо мне, как о потаскухе.
В голове было слишком много всего – ярких, но негативных моментов из последних событий, разочарований, боли и сомнений. Но одно было ясно: я не могла оставить всё как есть.
Так, насчёт комнаты.
Мне стало дико неудобно.
– Я… Руслан, спасибо тебе за всё… И за костыль, и за приём, и главное – за спасение, огромное человеческое тебе спасибо… А насчёт комнаты… Знаешь, я лучше сниму номер, не хочу тебя напрягать ещё больше, – я вздохнула. – Пока не решу с ними… с Артёмом и с Региной поживу в гостинице. А позвонить ему надо. И такси вызову…
А потом вспомнила, что мои карты, мой телефон остались в квартире. Засада.
Руслан молчал, но его