Руслан готовил на кухне завтрак. И выглядел он потрясно.
Не думала я, что мужчина на кухне – это настолько сексуальное зрелище.
Я даже засмотрелась и о боли своей забыла.
Его руки уверенно двигались, нарезая помидоры, перебирая специи. В его движениях была чёткая, невидимая гармония.
Линия сильных и широких плеч, игра света на его спине, тени, свет, которые падали на него – всё это было как сцена из фильма.
Каждое движение Руслана было наполнено каким-то невероятным внутренним спокойствием, которое одновременно манило и успокаивало.
Кухня здесь была не просто пространством для приготовления пищи, а ареной, где он – мастер.
Обалдеть…
А потом рядом со мной раздался жуткий звук. Громкий лай, от которого я вздрогнула и чуть сердечный приступ не получила. Огромные лапы на диване. И мокрый, холодный нос мне в лицо – нет, такое утро не по мне.
– Псина, отвали, – хрипло выдохнула я, забыв напрочь кличку этой зверюги.
Но собака и не думала уходить, она ткнулась мне в щёку и начала вылизывать мне лицо, будто я не человек, а котлета, которую собака всё-таки отвоевала у судьбы.
– Зайка, фу! Доброе утро, Ира, – раздался холодный голос Руслана.
Точно, Зайка.
Псина тут же оставила меня в покое и умчалась к хозяину.
А я с трудом поднялась. Или попыталась подняться. Короче, с превеликим усилием, села и едва слышно застонала.
Всё тело ныло.
Мне кажется, у меня даже брови болели, хотя, казалось бы, как это возможно?
Спина моя несчастная, будто по ней проехались трактором, в шее стояла ломота, ноги, будто не мои. Лодыжка как гиря и болела, сволочь.
И горло… Горло было отдельным адом.
Когда горло дерёт – приятного в этом нет ни шиша. Ощущение, как будто я всю ночь глотала битое стекло.
Ещё в туалет хотелось сильно.
Попыталась встать, но ногу так сильно прострелило. У меня перед глазами всё потемнело. Я даже не удержалась и вскрикнула.
– Ира? – услышала голос Руслана совсем рядом.
Я захныкала, к моему несчастью, из носа потекли сопли – даже не ручьём, а водопадом.
Класс.
Мужчина опустился передо мной на корточки, нахмурился и я пожаловалась:
– Руслан… Прости… Мне ужасно неловко, но… Мне очень плохо. Всё болит. Нога как не моя, встать не могу. И в горле… ад. Кажется, я простыла. И мне в туалет надо и… вот…
Боже мой… и это мой голос? Похоже на воронье карканье.
Руслан на мои жалобы обречённо вздохнул, но ничего не сказал.
Взял меня на руки и донёс до туалета.
– Здесь сама справишься? – поинтересовался, как мне показалось, язвительно.
– Постараюсь, – прохрипела в ответ и вошла в туалет.
Увидела, что вчерашнего пакета с моей одеждой нет.
Значит, Руслан всё выбросил.
Здорово. Я как бомж. Ни одежды, ни документов, ни телефона. И дома муж с подругой, которые решили быть вместе, а меня за борт жизни выкинуть, да ещё и оставить меня без жилья.
У меня что, наступила супер чёрная полоса в жизни?
Осталось только работы лишиться и вообще атас. Так, тьфу, тьфу, тьфу! Не дай бог!
Посмотрела на своё отражение и готова была разрыдаться.
Умылась, высморкалась и пожелала от всей души тому водиле все тридцать три несчастья.
Кое-как допрыгала до двери.
Руслан меня ждал, прислонившись к стене.
Снова взял меня на руки и вернул на диван. Пошёл на кухню и бросил через плечо:
– Поешь. Врач скоро будет. И полиция тоже. Скорая тоже приедет. Что решила насчёт того, чтобы позвонить мужу?
Руслан то ли злился, то ли не злился. Непонятно. Но он точно не жалел меня. Он был какой-то замороженный что ли. Человек без эмоций. Просто мужчина, который приготовил завтрак чужой женщине, потому что так надо. И на минуточку, этот мужчина спас меня.
– Спасибо тебе… Да, я позвоню мужу. Можно телефон?
– Можно. Но сначала поешь. И на вот, салфетки возьми, у тебя сопли льются.
Я покраснела, шмыгнула носом.
Он поставил на журнальный столик поднос с едой и бросил на диван пачку бумажных носовых платков.
Собака хотела броситься за платками, Зайка решила, что с ней играют. Но я первая их схватила.
Руслан оттащил собаку от моего завтрака, а то псина уже и туда начала заглядывать.
На тарелке была яичница с хрустящими краями, бекон румяный, хрупкий, как осенний лист.
Рядом – два ломтя ещё тёплого хлеба с золотистой корочкой.
На другой тарелке – блинчики. В креманке было варенье, кажется, вишнёвое.
И чашка кофе со сливками – запах приятно дурманил даже мою простуженную голову.
– Чёрт, кофе, думаю, тебе не надо. Я сейчас чай из брусники сделаю, – проговорил он с явным недовольством.
Но я не дала забрать у меня кофе. Взяла чашку в руки и вдохнула потрясающий аромат.
Ох, это не мерзкий растворимый, и даже не кофемашина приготовила, а сваренный в турке. Ну что за чудо-мужчина?
Мой Артём даже в кофемашине умудряется сделать кофе невозможным к употреблению.
– Ты сердишься? – спросила у Руслана. – Я принесла в твою жизнь проблемы, понимаю… Прости…
– Я не сержусь, – сказал он тихо. – Просто не люблю, когда в мою жизнь проникает хаос.
Я посмотрела на него с удивлением.
Вот хаосом меня ещё никто не называл.
– Руслан, я… – не договорила, в носу защекотало и я смачно, по-великански чихнула. И вместе с чихом полетели сопли, слюни.
Какой позор.
Поставила чашку с кофе обратно на поднос и красная, точно сваренный рак, начала вытирать лицо, руки, высморкалась.
Руслан покачал головой и сказал:
– Не нужно извинений. Просто поешь. А потом… позвонишь своему супругу.
Я кивнула. Горло болело, но яичницу с беконом уплетала и глотала только так. А какой вкусный хлеб. Мягкий, душистый, как в детстве.
Руслан молчал, он сварил и себе кофе. Потом отошёл к окну и смотрел куда-то вдаль. А я смогла полюбоваться его сильной спиной, обтянутой белой футболкой и узкими бёдрами в джинсах.
Собака улеглась у ног хозяина.
Красивая получилась бы картина. Или фото. Жаль, у меня телефона с собой нет.
* * *
После завтрака, пока врач и полиция не приехали, я позвонила Артёму.
У меня даже руки стали холодными. Дышать стало трудно. Я хотела его услышать, но что он мне скажет? Скажет, что переживал, искал меня и с ног сбился? Или же…
Я не