В отделе доблестной полиции нас тоже пытались мягко послать, настаивая на мирном урегулировании конфликта. Но Бестужев сдаваться не привык.
В итоге пришлось обращаться к его товарищу, начальствующему в том отделе. Сашка когда-то служил под его началом в отряде специального назначения. А боевое братство – это на всю жизнь.
– Бросай, Бестужев, свою шарашкину контору, и приходи работать к нам, – сманивал тот друга, похоже, уже не первый раз. – Такие следаки как ты на вес золота.
– Я лучше подожду, Прохоров, когда тебе надоест здесь протирать свои штаны, и ты примешь моё предложение, – парировал тот. – Деньгами не обижу.
– Не в деньгах счастье, Саня.
– А в их количестве. Да-да, я в курсе.
– Ладно, мы ещё вернёмся к этому вопросу, – покосившись на нас с Верой, подмигнул мужчина. – Заявление у вас приняли. Что же касается девочки… – он задумчиво посмотрел на спавшую в моих руках малышку, задремавшую сразу же, как только мы вошли в кабинет и сели в кресло. – Занятный рассказ. Сейчас придёт мой помощник, сфотографирует её, и тогда разошлём информацию по своим каналам. Сотруднику по делам несовершеннолетних тоже позвонили. Но мой вам совет, молодые люди, если вам не всё равно на её эмоциональное состояние, пусть девочка побудет пока у вас, не травмируйте ребёнку психику. Если она считает Надежду мамой… В общем, решать вам. Конечно, так не положено. Но в отчёте я напишу, что позволил её забрать под мою ответственность. Адрес только оставьте.
– Спасибо, Михалыч, магарыч с меня, – благодарно кивнул Сашка.
– Какой магарыч, Саня, ты чего? Взятка должностному лицу это тебе не цацки-пецки…
– Какая взятка, о чём вы, гражданин начальник? – фыркнул Бестужев. – Я напишу деду Морозу, что ты был хорошим мальчиком и в новогоднюю ночь он подарит тебе ящик коньяка.
– Ну, вот это другой разговор, – ёрничал Прохоров. – Только напомни этому деду Морозу, что он уже второй год обещает праздники провести с нашей компанией за городом.
– Эй, Михалыч, это уже попахивает шантажом.
– Рациональным предложение, Саня, исключительно им.
На этой приятной ноте мы и расстались.
Домой вернулись уже ближе к полуночи. От вежливого предложения Сашки переночевать у него, я отказалась. Не хотелось стеснять друга ещё и ночью. Сухарев в кутузке, а больше мне угрожать некому.
Зря я так думала.
И поняла свою ошибку уже в первом часу ночи, когда мы с Верой пили перед сном молоко с печеньем на кухне. Но было уже поздно.
От входной двери послышался подозрительный шорох и тихий шелест цепочки, ударившейся об косяк.
Сердце ухнуло в пятки.
Подскочив со стула, я выхватила из ящика нож, задвинув испуганную Веру за спину. И как раз вовремя: в коридоре раздались тяжёлые шаги.
Глава 9
Секунда, вторая, третья… Напряжение нарастало, отдаваясь пульсацией в висках. Меня слегка потряхивало. Но стиснув зубы, я упрямо сжимала побелевшими пальцами нож, цепляясь за него, словно за спасательный круг.
Если это Сухарев…
Но нет, это был не он.
Появившийся в дверях мужчина оказался таким же высоким, как Сашка. Да и по ширине плеч вряд ли уступал соседу. Но если Бестужев напоминал мне большого плюшевого медведя, обманчиво неспешного и добродушного, то этот – тигра, стремительного и безжалостного. Даже цветом волос его природа наделила таким, что будто кричал «Опасность, опасность, берегись». Зато стало понятно, от кого маленькая Верочка унаследовала огненно-рыжую шевелюру.
– Папочка, – взвизгнув, малышка рванула к отцу. – Ой, и дядя Витя здесь. Привет!
Следом за рыжеволосым великаном в дверях нарисовался ещё один. Не такой яркий и мощный, как отец Веры, скорее более поджарый и гибкий, но опасностью веяло от него не меньше.
– Папа, а я маму нашла. Сама! – устроившись удобнее в отцовских объятиях, выдала кроха. – Правда, я умничка?
– Правда, – басовитый голос разнёсся по кухне, и меня обожгло ядовито-зелёным взглядом, который прошёлся по мне с головы до ног, задержавшись на руке, всё ещё сжимавшей нож.
Презрительная усмешка искривила мужские губы. Вот же, кошак драный, возомнил себя здесь непонятно кем. Именно эта его гримаса и заставила страх отступить.
Да что ж за день-то сегодня такой!? Не иначе ретроградный Меркурий в зените или новолуние, или на что там ещё можно списать сыплющиеся как из рога изобилия неприятности?
И снова мужик меня пытается унизить, задавив своим авторитетом. Сначала Сухарев, теперь этот.
Что ж, в моём случае лучшая защита – это нападение.
Демонстративно отправив нож в ящик, я скрестила руки на груди и улыбнулась во все тридцать два зуба.
– Надо же, какая встреча в середине ночи. Неожиданность – это, видимо, у вас семейное, – пропела я, и не спеша потянулась к электрическому чайнику, включая.
– У тебя две минуты, чтобы объяснить, что моя дочь делает здесь, – прорычал «тигр».
– Думаю, я уложусь и в минуту, – усмехнулась, подходя к нему почти вплотную – Хотя мог бы и сам догадаться, что может делать дочка у своей мамы. Может, гостить?
– Что ты несёшь? – если бы взглядом можно было замораживать, я давно бы превратилась в ледяную статую.
– Солнышко, а где у тебя та вырезка из статьи с моей фотографией? – обратилась я к малышке.
Завозившись в руках, девочка достала из кармана аккуратно сложенный листок, уже затёртый от времени и протянула мне.
– Милая, а это тот самый дядя Витя про которого ты рассказывала? Тот самый, который любит молоко и мультики? – игнорируя пышущего негодованием папочку, я ворковала с Верой.
– Ага, – закивала она. – Иногда вместо няни Маши со мной остаётся он. Но про мультики это секрет, – зашептала она, наивно пологая, что тот её не слышит.
– О, поверь, я никому не скажу, – подмигнула ей. – Но дядя Витя точно обрадуется, если ты возьмёшь его за руку и покажешь, где здесь у нас телевизор, – и обратилась уже к мужчине: – Вы же не откажете нашей Верочке в такой малости, а, Виктор? Посмотрите с ней мультики? А мы с её папой пока тихо-мирно побеседуем.
– Ромыч? – покосившись на друга… или босса, вопросительно произнёс он.
– Идите, – не отрывая от меня взгляда, мужчина передал ему дочь из рук в руки. – И прикрой за собой дверь.
– Папа? – заволновалась кроха, видимо почувствовав что-то неладное.
– Всё в порядке, солнышко, – попыталась её успокоить, хотя от сгустившегося в комнате напряжения уже начинала болеть голова. – Мы с твоим папой просто поговорим.
– Ты только не ругай его, он хороший, – вывернувшись в руках Виктора и наклонившись к моему уху, шепнула малышка. – Ладно?
– Договорились, – ответила, глядя