Для всех, кроме меня. Почему от этого было так больно?
Я встал, и подошёл к окну, где внизу мельтешили люди, все бежали по своим делам.
Я всё правильно делал. Хорошо, что вчера ничего ей не сказал.
Мне надо было её отпустить, и не мешать быть счастливой там, где она этого хотела и заслуживала.
В такой холодной, отчужденной атмосфере прошло три дня. Все эти дни босс старательно избегал меня. Минимизировал наши пересечения, всё общение свёл к переписке в электронной почте, или разговоры через селектор.
Я понимала, что таким образом он показывал своё отношение к моему поступку, но что я могла сделать? Пытаться что-то ещё раз ему объяснить, как будто бы не было смысла.
Я поступила так, как всегда поступала в последнее время в стрессовых ситуациях: погрузилась в работу с маниакальным упорством.
Составляла подробнейшие инструкции для того, кто придёт на моё место вместо меня, описывала все свои процессы, проводила собеседования с кандидатами.
Их, кстати, было до сегодняшнего дня уже трое. И ни один из них не подошёл «его величеству».
Михаил Алексеевич каждого удостоил пятиминутной аудиенции, после которой выносил вердикт: «Не тянет», «Слишком медлительная» или просто безличное «Следующую», которой не было.
Я знала, конечно, что найти кого-то будет тяжело, но уже сейчас начинала сомневаться, что вообще могла успеть найти кого-то, кто удовлетворил бы запросам начальства.
Сегодня должен был прийти четвёртый претендент. И на неё я возлагала большие надежды, судя по резюме и предварительной беседе. Но, разумеется, на всякий случай уже морально готовилась к очередному отказу.
Однако, когда дверь в приемную распахнулась, и я ожидала увидеть претендентку, внутрь вплыла вовсе не она.
А Вероника. Бывшая жена Михаила Алексеевича.
Я узнала её сразу, хотя видела лишь пару раз два года назад, во время тех самых скандальных визитов, когда она ругалась и кричала при всех какие-то страшные, неприятные вещи.
С тех пор она почти не изменилась: идеальная стрижка каре, дорогой деловой костюм, высокие шпильки, холодная, надменная красота.
- У себя? - бросила она мне, даже не поздоровавшись. Никогда не здоровалась. Все люди, которые не входили в её круг были для неё словно людьми второго сорта.
- У Михаила Алексеевича сейчас совещание. Вы договаривались о встрече? Он знал, что вы должны прийти?
- Для меня время найдёт. Тем более, что вопрос касается нашего сына. Иди. Передай ему, что я пришла. Скажи, что важно. Максим в больнице.
Я, зная, как трепетно Михаил Алексеевич относился к сыну, сразу же подскочила, и побежала к нему в кабинет, где проходило совещание с начальниками отдела.
Извинившись, подошла к боссу, и, склонившись над ним, прошептала на ухо, что его ожидала бывшая жена, вопрос по сыну, который, похоже, в больнице.
Как я и думала, Михаил Алексеевич моментально подскочил и направился в приёмную.
Когда мы вместе вышли из кабинета Вероника скривилась.
- Как Лёлик и Болик, до сих пор. Как в старые добрые, да? Небось твоя прислужница, уже и постель заправляет тебе по утрам?
- Ещё одно слово, и тебя выведет отсюда охрана. Что с Максом? Почему пришла, а не позвонила сразу, как что-то случилось.
- Представь себе, звонила. Но кто бы мне отвечал ещё. А потом сел просто телефон. У Макса высокая температура, врачи говорят подозрение на двустороннюю пневмонию. — Удивительно, но я впервые в жизни видела Веронику хоть немного взволнованной.
Всё-таки материнский инстинкт в ней какой-никакой был.
Про меня Михаил Алексеевич с бывшей женой, кажется, забыли, не обращая внимание. Я села за стол, делая вид, что не слушала их разговор, но, разумеется, когда они находились в том же помещении, это было просто нереально.
- Почему ты здесь, а не с ним? Бросила его просто дома? Кто за ним присматривает?
- Он не дома, в больнице, центральной детской. Поэтому я и здесь. У меня закончились деньги, а эта городская больница — клоповник. Нужно перевести Макса в какое-то нормальное место. Можешь устроить?
- Могу. — Вздохнул начальник. — Поехали. Хочу сам узнать о его состоянии из первых уст надо поговорить с лечащим врачом, и понять, так ли плохо в центральной.
Босс резко развернулся, чтобы вернуться в кабинет за вещами, но его взгляд упал на меня. На мои широко раскрытые глаза, на блокнот, который я бессознательно сжимала в руках, просто сидя за столом.
- Таисия, — произнёс он, и мое сердце упало от этого холодного, официального обращения. - Отмените все мои встречи на сегодня и на завтра. Вернусь вечером, дождитесь.
- Хорошо. А что делать с кандидаткой ещё одной?
- Узнайте, сможет ли подойти завтра.
- Это, конечно, мило, что вы так воркуете. Но мы, вообще-то, торопимся. —недовольно прошипела Вероника.
Босс, вздохнув, зашёл в кабинет, чтобы отпустить начальников отдела, и взять всё необходимое, оставив меня одну в приёмной с этой змеюкой.
- Забралась к нему в трусы за это время? — Перевела бывшая жена босса взгляд на меня.
- Не понимаю, о чём вы. У нас с Михаилом Алексеевичем были и есть исключительно рабочие отношения. Ваши намёки неуместны.
- Да мне плевать, собственно. Просто хотела, чтобы ты знала, что скоро это место, рядом с ним, снова станет моим. Предупреждаю исключительно из женской солидарности.
Я молчала. Ответить было нечего. Ведь у нас с боссом действительно ничего не было, несмотря на то, что, оказывается, все вокруг нас считали иначе. И коллеги, и его бывшая жена.
Хорошо, что Михаил Алексеевич быстро вернулся, забрав с собой Веронику, и холодно кивнув мне на прощание.
Когда в приёмной стихли все голоса, я осталась сидеть, по ощущениям, словно помоями облитая. Хоть ничего такого и не произошло.
Интересно, зачем босс просил задержаться сегодня? Все предыдущие три дня он настаивал, чтобы я уходила вовремя.
Что сегодня он собирался обсудить? И связано ли это было как-то с визитом его бывшей жены?
9.
Время уже давно перевалило за семь часов вечера, а я не знала, что делать.
Михаил Алексеевич просил, чтобы я его дождалась, но не уточнял, как долго надо было ждать.
Конечно, мне всё равно было, чем заняться в это время, и всё-таки, руки так и горели взять телефон, позвонить ему и уточнить, когда он будет.
Только вот, написав заявление на увольнение, я вдруг в один миг перестала