Первое знание видящего таково: ты крепко спишь в самом центре своего бодрствования. Твоя уверенность — подушка под головой спящего. Твои страхи — кошмары в этом сне. Твоя личность — персонаж, которому ты безоговорочно веришь.
Пробуждение начинается не с крика, а с сомнения. Усомнись в камне. Усомнись в небе над головой. Усомнись, наконец, в том, кто сомневается. В этой трещине в монолите твоего сна прорастёт первый луч истинного внимания.
Стих Второй
Есть два вида спящих: одни спят снами хаоса, и зовут это судьбой. Другие спят снами порядка, и зовут это знанием. И те, и другие — пленники описания мира.
Видящий же спит осознанным сном. Он знает, что спит, и потому его руки внутри сна свободны творить. Он использует законы сна, чтобы их превзойти.
Первый шаг — вспомнить себя. Остановись среди дня, среди речи, среди действия и спроси безмолвно: «Сплю ли я сейчас?»
Не ищи ответа умом. Вслушайся в паузу между мыслями. Взгляни на привычный предмет — чашку, дверь, свою руку — как в первый раз, стараясь увидеть, а не узнать.
В этот миг твой внутренний диалог, непрерывный рассказчик твоего сна, споткнётся. В этом мгновении молчания и есть врата.
Стих Третий
Не гонись за видениями иными. Пока твоё внимание приковано к химерам «других миров», ты лишь меняешь декорации в том же театре сна.
Пробудись здесь. Этот воздух, что обжигает лёгкие, эта усталость в мышцах, этот вкус воды — всё это часть великой тайны, которую ты привык называть «обыденным».
Работай с тем, что дано. Сон этого мира — твой единственный тренажёр. Его плотность, его сопротивление, его боль и его радость — единственные инструменты, чтобы наточить тюремную пилу осознания и перепилить прутья.
Тот, кто презирает мир как иллюзию, лишь крепче в него вцепляется. Тот, кто принимает его как сон, начинает танцевать с его тенями, и они расступаются перед его лёгким шагом.
Стих Четвёртый
И спросит ученик: «Как долго длится этот сон?». И ответит видящий: «От первого вздоха до последнего. И, возможно, дальше. Но внутри этого сна есть моменты напряжённого присутствия, когда спящий почти вспоминает себя. Эти моменты и есть семена пробуждения».
Культивируй их. Когда ешь — будь всем ртом, всем вкусом. Когда идешь — будь всем шагом. Когда слушаешь — отдай всё ухо, стань самим звуком.
В этом полном отдавании себя моменту без остатка рождается сила, которую сон не может присвоить. Она копится, капля за каплей, в сосуде, которого нет на карте твоего сна.
И когда её станет достаточно, сон начнёт светиться изнутри, как фонарь из тонкой кожи. Ты увидишь его швы, его грубую строчку, и поймёшь, что можешь распороть их одним движением намерения.
Стих Пятый
Узнай двух жильцов дома твоего восприятия. Первого зовут Спящий. Он — сумма всех сказанных тебе слов, всех нанесённых обид, всех одобрений. Он живёт в прошлом, боится будущего и мнит себя хозяином момента, будучи его рабом.
Второго зовут Видящий. Он не имеет имени. Он — то тихое «Я есть», что наблюдает за Спящим. Он не в прошлом и не в будущем. Он в вечном Сейчас, которое даже сейчас.
Спящий кричит, требует, строит планы, страдает. Видящий молча наблюдает. Задача твоя — не убить Спящего (ибо он — твой инструмент в этом мире), но сместить точку самоотождествления. Переселиться из шумной комнаты Спящего в безмолвную келью Видящего.
Когда гнев придёт, позволь Спящему бушевать на сцене тела. Но сам, из кельи Видящего, наблюдай эту бурю как погоду за окном. «Интересно, — думай ты, — как долго продлится этот спектакль? Какое старое соглашение он исполняет?»
Так ты начнёшь накапливать силу непривязанности. Это не сила холода, но сила пространства. Пространство не борется с предметами в нём — оно позволяет им быть, и потому свободно.
Стих Шестой
Первым актом силы Видящего в мире Спящего является остановка внутреннего диалога. Ибо диалог сей — не общение, а колдовской круг, заклинание, непрерывно творящее знакомый мир.
Диалог сей говорит: «Это трудно. Это опасно. Я устал. Время не то. Она мыслит обо мне плохо. Завтра начну». Каждое слово его — гвоздь, прибивающий тебя к кресту известного.
Чтобы остановить его, не воюй с ним. Ты не сможешь. Направь внимание на дыхание. Не на мысли о дыхании, а на само движение воздуха у кончиков ноздрей, на подъём и падение живота.
Или на звуки мира. Не называй их «шум машин» или «пение птицы». Пусть они будут чистыми, неименованными вибрациями, ударяющими в барабанную перепонку.
В этот миг заклинание прервётся. Диалог умолкнет, хоть и на мгновение. В этой щели, в этой тишине, ты получишь глоток реальности, не пропущенной через сито слов. Это и есть пища для твоего Видящего.
Стих Седьмой
Не ищи великих откровений на первых порах. Откровение первого дня таково: ты смог остановиться и не думать три полных дыхания. Это больше, чем все книги мира.
Второе откровение: мир не рухнул, когда твой внутренний болтун затих. Напротив, он стал ярче, чётче, живее. Цвета стали глубже, звуки — объёмнее. Это и есть мир, каков он есть без твоего комментария.
Знай же: ты — не тот, кто мыслит. Ты — тот, кто осознаёт мышление. Эта пропасть между тобой и потоком мыслей — твоё первое истинное владение. Стоя на этом краю, ты обретаешь рычаг Архимеда, чтобы перевернуть вселенную своего восприятия.
Стих Восьмой
И вот ты стоишь на пороге. Спящий в тебе тревожится, требует вернуться к гипнозу обыденности. Он шепчет: «Это бессмысленно. Это скучно. Это никому не нужно».
Это и есть последняя линия обороны сна. Скука — величайший страж.