От его внимания к щекам приливает жар, и хочется помахать на себя руками, чтобы хоть немного охладиться, но это уже будет слишком. Я не хочу показывать мужчине свои чувства, это как-то неправильно.
Наверное…
Едва отодвигаю от себя приборы, как Мирон возникает рядом с протянутой ладонью.
– Потанцуешь со мной? – предлагает полушёпотом.
Музыка на самом деле красивая и очень располагает к тому, чтобы немного потанцевать. Да и Мирон так смотрит на меня, что отказаться просто не представляется возможным.
– Да, – отвечаю и робко вкладываю свои пальцы в раскрытую ладонь мужа.
Его горячие руки тут же обжигают мою талию, вызывая странные ощущения. Мне кажется, будто я и без одежды вовсе, настолько отчётливо ощущаю каждое прикосновение.
Аккуратно опускаю ладони на плечи мужчины и поднимаю взгляд.
Нет, последнее точно было лишним, потому что, столкнувшись с прожигающим взглядом напротив, я теряю равновесие. Хорошо, что Мирон придерживает меня, и я сама держусь за мужа.
А иначе так и рухнула бы к его ногам, вот было бы позорище!
– О чём ты задумалась? – спрашивает Красногорский, не отрывая от меня своих красивых глаз.
Ну, почему он такой?
Внимательный, но временами холодный. Добрый и в то же время очень строгий. Рядом с ним я теряю себя, в груди плещется лава и тёплыми потоками распространяется по телу.
– Да так… – отвожу взгляд.
Делаю глубокий вдох и тут же заполняю лёгкие запахом мужа. Даже такая мелочь в нём идеальна, и если Мирон попробует снова меня поцеловать, я не смогу воспротивиться.
Более того, я очень хочу, чтобы муж сделал это, ведь в противном случае просто сгорю от нетерпения.
– Ты очень красивая, Лилия, а сейчас особенно, – говорит вкрадчиво и касается пальцами моего подбородка, вынуждая поднять взгляд.
– Спасибо, – выдыхаю сипло, – ты тоже… очень… – пытаюсь подобрать правильные слова, но язык меня не слушается, а в голове возникает какая-то сплошная путаница.
– Тшш, – указательным пальцем касается моих губ, вынуждая замолчать. – Я долго думал и понял кое-что, но мне не так просто говорить об этом.
– О чём? – лепечу, и так прекрасно понимая, к чему ведёт мужчина.
Интуиция подсказывает, что муж хочет о чём-то важном рассказать мне. Это так волнительно, так необычно, что я, затаив дыхание, жду, когда Мирон продолжит.
– Я не думал, что так всё будет, не предполагал, когда предлагал тебе остаться моей женой, во что в итоге выльется наше с тобой сотрудничество, – покачивает головой. – Даже в мыслях допустить не мог, что заняв страницу в моём паспорте, ты займёшь и место в моём сердце, – его слова проходят сквозь меня, взрываясь внутри фейерверком и сотнями обжигающих искр оседая на коже.
– Я…
– Подожди. Я боюсь, что во второй раз не наберусь смелости, чтобы начать заново, ты меня и так безвольным сделала, – смотрит обжигающе исподлобья. – Я чувствую, что влюбляюсь в тебя, слышишь? – берёт мою руку и губами касается тыльной стороны ладони. – Я не хочу отпускать тебя ни через полгода, ни после, я хочу дать нам шанс, моя Лилия.
Он всё говорит, а я, кажется, даже не дышу. Смотрю на мужчину и не знаю, что могу сказать в ответ.
– Ты как думаешь? Заслуживают наши отношения шанса? – говорит одно, а в глазах совершенно другой вопрос: не про шансы и возможности, а про чувства, о которых мужчина, скорее всего, боится спрашивать. Явно понимает, что может получить отрицательный ответ.
– Шанс? – переспрашиваю хриплым, незнакомым голосом.
– Да, шанс. Я не хочу упускать время и ждать подходящего момента, уж, прости. Вот такой нетерпеливый, – пожимает плечами, а я улыбаюсь в ответ.
Это же просто чудесно, что Мирон оказался таким решительным, ведь ждать какой-то мифический момент можно вечность, а в итоге остаться ни с чем, так и не решившись сделать первый шаг.
– Давай попробуем, – киваю, а сама неосознанно крепче впиваюсь пальцами в плечи мужчины.
Мы возвращаемся за стол, но на этот раз Мирон не садится напротив, а придвигает стул и усаживается поближе ко мне. Берёт в свои руки мою ладонь, любовно поглаживает, а я вдруг не к месту вспоминаю кое о чём.
– Прости, Мирон, я забыла, – с сожалением смотрю в глаза мужа, – спасибо тебе за то, что помог Маруське. Мама звонила, рассказала, что благодаря тебе мою сестру взяли в гимназию…
– Глупости, – отмахивается, – к тому же, Светлана Игоревна меня уже благодарила.
– Хорошо, – комментирую, чувствуя, как наш разговор заходит в тупик.
В воздухе повисает неловкая пауза, когда муж неожиданно подаётся вперёд, а его взгляд застывает на моих губах. Мы неотрывно смотрим друг на друга, и если я ещё сомневаюсь, то Мирон, кажется, уже знает, что будет дальше.
– Так мы попробуем? Точно? – повторяет муж полушёпотом.
Между нашими лицами ничтожно маленькое расстояние, я чувствую горячее дыхание мужчины на своей коже и понимаю, что схожу с ума. По телу прокатывается дрожь, а в мышцах возникает необъяснимая слабость.
Я согласна с Мироном в том, что не стоит тратить время в пустоту, но всё равно мне страшно. Решиться на такой шаг непросто, тем более, мы знакомы всего ничего.
Если сейчас скажу «да», обратной дороги не будет, а если откажусь…
А если откажусь, то сама себя не прощу, потому что безумно хочу сделать наш брак настоящим. Так же сильно, как хочет этого Мирон.
– Точно, – шепчу в ответ и прикрываю глаза.
Глава 23
Свет от ночника раздражает, прогоняет сон, и я вынужденно приоткрываю глаза. Часы на тумбочке показывают всего пять утра, для пробуждения ещё рановато, да и за окном темно.
Морщусь, вновь прикрываю глаза и переворачиваюсь на другой бок.
В теле такая усталость, словно я накануне подрабатывала грузчиком, не иначе. И вспомнить причину такого состояния не получается, потому что в борьбе между сном и бодрствованием побеждает первый.
Делаю глубокий вдох, и нос улавливает посторонний запах. Резко распахиваю глаза, едва не вскрикивая от ужаса.
Мирон.
Что он делает в моей постели?
Сонно, словно маленький ребёнок, я потираю кулаками глаза и ещё раз смотрю на мужчину. Он мирно спит и, кажется, даже не подозревает о том, что находится сейчас в кровати не один.
Аккуратно, чтобы не разбудить мужа, отодвигаю край одеяла, приподнимаюсь на локте и сонно осматриваю обстановку.
Я в спальне Мирона. Здесь всё его: мебель, шторы на окнах и даже постельное бельё – не моё. У меня нежно-розовый комплект с лепестками роз, а тут весьма благородный, но очень холодный синий оттенок ткани.