Смотрю через плечо и ужасаюсь. У меня реально вся попа белая!
Касаткин переходит ко второй ягодице, и я сжимаю зубы. Но стою смирно. Интересно, и где я успела так вымазаться? Вот же неряха! Вроде ни на чем подозрительном не сидела. Рука Германа не отрывается от моей задницы, и от этого мне совсем неловко. Хотя его прикосновения и приятны. Низ живота сводит сладкой судорогой.
— Вы еще не кончили? — уточняю, понимая, что кто-нибудь может войти в кабинет.
— Кончать я предпочитаю в другое место, — ржет гад.
— Да я не об этом! — совсем смущаюсь. Что-то я ляпнула явно не то.
— А я об этом, — сжимает полушарие лапой, напоминая о своем «наболевшем». — Ладно. Приводи себя в порядок. А то на планерке нас так и не дождутся.
Возвращаюсь на место сама не своя, достаю влажную салфетку и кручусь перед зеркалом, стараясь вытереть остатки белых пятен. Как вдруг в приемную заглядывает Мариночка из бухгалтерии с бумагой в руке.
— А это новая мода: черные брюки — белая попа? — ехидничает она, застав меня в неловкой ситуации.
Поворачиваюсь к ней лицом, подперев руками бедра.
— Вы что-то хотели?
— Мне надо к Герману Назаровичу, подписать заявление.
— Оставьте на столе, я сама ему потом занесу.
— Ты не поняла, клубничка? — кривит она губы. — Мне нужен отгул завтра, я не собираюсь ждать, пока ты соизволишь отнести ему заявление.
Забегает в кабинет босса, слышу ее лебезящий голос из-за двери.
Вот же гадина!
Смотрю на секретарский стул, и до меня вдруг доходит, где я вляпалась в мел.
Это не случайность! Да и не мел вовсе, а что-то вроде гипсовой шпатлевки.
Кто-то насыпал эту гадость на светлую поверхность, а я и не заметила. И внезапное появление в приемной крашеной стервы в этот момент неспроста, будто она имеет к пакости непосредственное отношение.
Подкладываю два листа и сажусь на место как ни в чем не бывало, когда эта дрянь выходит из кабинета босса, помахивая бумагой с его подписью.
— На, зарегистрируй, да пошевеливайся. Мне некогда тут торчать, полно своей работы, — постукивает по столу длиннющими розовыми ногтями.
— Не могу. У вас заявление составлено не по правилам. Слово «отгул» здесь не пишется. Надо написать «день без сохранения заработной платы». К тому же у вас написано представить, а не предоставить, а я не знаю, кого вы представлять кому собираетесь. Сделаете все верно — приносите, — пожимаю плечами.
— Да ты… Кем ты себя возомнила?
— Никем, в отличие от вас. Просто исполняю свои обязанности.
Едва сдерживаюсь, чтобы не двинуть тяжелым дыроколом по киптюрам этой ведьмы, можно даже их продырявить. Но не опускаться же до ее уровня! Хотя очень хочется отыграться.
— Мерзавка, — цедит Маринуся.
— Какое точное самоопределение.
— Я скоро вернусь, — хватает она лист и исчезает из приемной.
А я принимаюсь оттирать остатки смеси со своих штанов. Стул приходится принести из подсобки другой. Заодно звоню уборщице, чтобы она почистила испорченный и вымыла здесь пол. С брюками, конечно, конфуз: их придется стирать — и то не факт, что поможет. Пишу Федоскиной в мессенджер и излагаю свою проблему.
«Ты знаешь, кто это сделал?» — приходит сообщение от Леры, сопровождаемое недовольными стикерами.
«Догадываюсь, что это блондинка из бухгалтерии, она как раз заходила».
«Мы ей отомстим! Я обязательно что-нибудь придумаю!»
«Ладно. А что со штанами?»
«Не дрейфь, у меня в машине есть юбка, сейчас я ее тебе притащу».
Лерка любит возить запасной гардероб — на все случаи жизни. А фигуры у нас примерно одинаковые. Сегодня она моя спасительница, иначе пришлось бы отпрашиваться у босса. Кстати, о Касаткине: он как раз выходит из своего кабинета, сжимая под мышкой ноут, и сообщает, что ему нужно отъехать, и он будет ровно через полчаса, к началу собрания. Заодно напоминает про свой сломавшийся компьютер.
Десять минут спустя Федоскина поднимается на наш этаж. Мне крайне повезло, что она пока не уехала на объект с Роговым. Делаю подруге кофе, а сама быстро переодеваюсь. Вот и пришла, называется, в скромной одежде! Эта юбка едва прикрывает то место, которое босс недавно так старательно облапал.
Лера все еще у меня в подсобке, когда в приемной вновь появляется вертихвостка. Я выхожу на звук шагов, оставив подругу за стенкой и показав жестом, что надо молчать.
— Вот, новое заявление, — машет стерва перед моим носом очередной бумажкой.
— Сожалею, но Герман Назарович уже уехал. Так что оставляйте его здесь,
— Да ты издеваешься? — замечаю, как она косится на мою юбку. Значит, точно она и подстроила! Так и хочет, чтобы Касаткин взял ее вместо меня на замену.
— Никак нет, — забираю ее бумагу и кладу в папку «входящие».
— Это та самая сучка? — выглядывает Лерка, когда Марина наконец-то уходит.
— Она, — киваю. — Я еще на прошлой неделе случайно услышала, как она обсуждает меня со своей подруженцией. Ей не понравилось, что шеф выписал мне аванс. Знала бы на что — вообще бы не заткнулась.
— Пожалуй, я за ней прослежу, — заговорщически отвечает Лера.
Отомстить, конечно, стоит. Но мои мысли пока совсем не о том. Представляю реакцию Касаткина на эту мини-юбку, и заранее страшно.
А ведь мне еще идти вместе с ним на планерку, чтобы записывать предложения.
Глава 14
— Анна Леонидовна, у директора сломался компьютер, он просил вызвать мастера, — захожу к кадровичке после собрания, во время которого Касаткин только на меня и пялился. Вспоминаю, как его ладонь под столом касалась моей ноги, и томно вздыхаю.
— Тебе нужна помощь? — поднимает она голову из-за монитора.
— Просто я понятия не имею, кому звонить. Разве это не Паша из проектного отдела?
— Нет, Паша лишь устанавливает сотрудникам программы. У Ксюши где-то записан телефон мастера, который занимается компьютерами босса. Его зовут Валентин.
— Валентин, значит. Ладно, я поищу его номер.
Перерываю все блокноты и записи секретарши, но нигде не вижу нужного телефона. Мелькает мысль позвонить Ксюше самой и спросить. Но когда вспоминаю, по чьей вине она сейчас отсутствует, становится как-то стремно.
Не, ну ее нафиг. Где-то ведь этот номер должен быть!
Еще