Важнейшим источником по истории этого времени являются периодические издания, газеты, а также листовки. Среди газет надо выделить первый чилийский печатный орган «Aurora de Chile», а также «Gazeta Ministerial de Chile». Автор, как и многие другие исследователи, искренне благодарен Национальной библиотеке Чили, разместившей в интернете обширную коллекцию листовок, брошюр, некоторых газет [7]. Этот электронный ресурс дополнил публикацию листовок и непериодических газет, вышедшую в свет в 60-е годы [8].
Эта совокупность документов, публикаций источников предоставляет историку возможность во всей полноте изучить события и процессы периода Войны за независимость.
С XIX в. до середины XX в. среди историков преобладала точка зрения, объяснявшая Войну за независимость тремя основными причинами: во-первых, движением за национальное освобождение от деспотизма и угнетения метрополии; во-вторых, войной в Испании; в-третьих, неизбежностью создания национальных государств ввиду их готовности к самостоятельному существованию. Среди всех течений историографии был достигнут определенный консенсус в отношении интерпретации Войны за независимость, которая рассматривалась как подвиг, из которого родились новые нации.
Чилийская историческая наука с момента своего рождения в 40-е годы XIX века в первую очередь обратилась к теме Войны за независимость. Начиная с первых докладов в Университете Чили, сделанных в рамках государственного конкурса на лучшие исторические работы, когда в 1844 г. был зачитан, а затем опубликован отдельной книгой доклад Х.В. Ластаррии «Исследование о влиянии конкисты и испанской колониальной системы в Чили», тема Войны за независимость стала основной в классической школе чилийской историографии. В ней доминировал либеральный подход к событиям Войны за независимость.
Братья Амунатеги, Д. Баррос Арана, Б. Викунья Маккенна в XIX веке, Д. Амунатеги Солар, Р. Доносо, Г. Фелиу Крус и даже С. Вильялобос [9] в XX веке считали разрыв с испанской традицией главным результатом Войны за независимость. Такой разрыв был, по их разумению, результатом, следствием влияния новых идей и достижений европейских и североамериканской революций. Он стал возможен благодаря победе идей естественного права, народного суверенитета, равновесия властей, просвещения народа.
Для либеральных историков важно было подчеркнуть, что именно либеральные идеи вели к вовлечению Чили в мировую систему связей, экономических и политических связей, что было залогом прогресса и процветания страны. Это стало возможным лишь после полного разрыва с испанской традицией. Таким образом, либерализм стал той основой, на которую опиралась страна в своем движении по пути реформ и прогресса, а главное — в формировании самой чилийской нации.
Либеральной традиции трактовки «революции освобождения» в Испанской Америке как производной и сходной по характеру с Великой французской революцией противостояло течение «исторического ревизионизма», представленное в Чили именами А. Эдвардса, Ф.А. Энсины, X. Эйсагирре, М. Гонгоры [10]. Они связывали Войну за независимость не с европейским просветительским влиянием и североамериканским опытом, а с испанской традицией, схоластическими концепциями и формами протеста и поведения, свойственными обществу в пиренейских государствах.
Марксистская историография в Чили представлена такими крупными учеными как Э. Рамирес Некочеа, М. Сегалл, К. Хобет [11]. Они встраивали свое видение Войны за независимость в общую теорию смены общественно-экономических формаций. Для них Война за независимость была революцией освобождения, буржуазной по характеру, но незаконченной, ибо она не решила своих основных задач. Для марксистов, как и для других левых, в том числе и леволиберальных историков, сутью исторического конфликта Войны за независимость было противостояние феодализма в лице испанской монархии, крупного землевладения и торговых монополий метрополии капитализму свободной конкуренции. В духе теории классовой борьбы марксистские историки искали народно-демократическое направление в этой революции, преувеличивая значение тех или иных проявлений революционности крестьян и ремесленников. По традиции они придавали огромное значение внешним факторам, влиянию Французской и Североамериканской революций.
С середины XX века большое влияние приобретает концепция «зависимого капитализма» (М. Карманьяни, С. и Б. Стейны, К. Велис, Ф.Э. Кардозу и другие) [12], предложившая иную интерпретацию истории. Эта теория, близкая марксистскому направлению, делала упор на последствия, а не на причины Войны за независимость. Сторонники «теории зависимости» подчеркивали стремление креолов сохранить свои привилегии и власть, что помешало полностью демонтировать колониальную систему. Ими делался вывод: Война за независимость — «незавершенная» революция освобождения. Отсюда и последующие рассуждения о постколониальных пережитках в странах континента в XIX и даже в XX веке [13].
В 80 – 90-е годы XX века появились новые тенденции в интерпретации Войны за независимость. Они связаны с именами Хайме Родригеса, Франсуа-Ксавье Герра, Антонио Аннино [14], которые во многом опирались на работы Т. Альперина [15] и К. Стуцера [16], а также течение «исторического ревизионизма». Для них события в Америке были проявлением внутреннего гражданского конфликта в борьбе за равенство американцев и испанцев в рамках единой испанской нации.
Ф.Х. Герра, X. Родригес и близкие им историки делали акцент на политическом характере революции, в каком-то смысле возвращаясь к самым первым трактовкам Войны за независимость. Любопытно, что Герра в последних изданиях своей книги подчеркивал, что глобальный характер событий в Испанской Америке как переход от «старого режима» к модернизму (капитализму, современному обществу) через смену политического режима имеет аналогию в событиях сегодняшнего дня, в развале СССР и образовании новых государств, как явления сугубо политического [17].
Эти историки предлагали рассматривать Войну за независимость как составную часть революции в «испанском мире», так как считали неприемлемым использование термина «колонии» по отношению к американским владениям Испании. Для Родригеса Испанская Америка была не колонией, а составной частью Испанской монархии. По их мнению, саму «революцию освобождения» следовало анализировать в контексте антиабсолютистской революции в самой Испании, а в более широком смысле, «глобальных изменений в Атлантическом мире с середины XVIII в. и в первые десятилетия XIX в.» [18].
Война за независимость в фундаментальной историографической традиции рассматривалась как революция. Ф.Х. Герра же утверждал, что революция, как в Испании, так и в Америке имела общие черты с Великой французской революцией, отстаивала принципы нового буржуазного строя, политического равенства, свободы личности, отрицания сословного устройства общества и феодальных привилегий, но вместе с тем испаноамериканская революция не была простой производной от французской. Герра писал: «История революции во Франции и в испанской монархии нераздельно связана с борьбой с абсолютизмом, с деспотическим, 19 тираническим и самодержавным режимом» [19].
Огромное внимание эти историки уделили