Чилийские колониальные власти были предоставлены сами себе, даже финансирование войск и ополчения должно было отныне идти из местных источников, а не из Лимы, как было ранее. При этом губернатор не стал учреждать новых налогов, и финансирование по большой части шло за счет добровольных отчислений. Власти считали, что политика обороны должна основываться на самой жесткой экономии и опираться в основном на местные ресурсы.
Военный секретарь губернатора Худас Тадео де Рейес сформулировал военную политику администрации: небольшие отряды, которые из засад и заграждений воспрепятствуют высадке неприятеля на побережье. В случае масштабного вторжения предлагалось мобилизовать крестьян и горняков в прилегающих к Сантьяго районах числом 4–5 тысяч человек. Сержантами назначать мажордомов-управляющих поместий, а «благородных» креолов — офицерами. Власти полностью доверяли и даже уповали на верность и патриотизм местных креолов [94]. Надо сказать, что чувства эти на тот момент были взаимными.
После победы креольского ополчения в Буэнос-Айресе над английскими войсками покой в Испанской империи не был восстановлен. Новым взволновавшим всех в Чили обстоятельством стало отсутствие до сего времени регулярных, прибывавших каждые два месяца кораблей из Испании, из Ла-Корруньи. Почта перестала быть регулярной, новости приходили с огромным опозданием, как правило, через Буэнос-Айрес, реже из Лимы. В начале августа 1808 г. в Сантьяго пришли первые известия о драматических событиях в Испании. Почта шла полгода. Стало известно об отречении Карлоса IV, об отставке ненавистного министра Годоя и восшествии на престол Фердинанда VII, названного тогда же «Желанным». Вслед за этим последовало сообщение о событиях немыслимых и драматических: в Байоне королевская семья была отстранена от власти и фактически пленена, а Испания подверглась французскому нашествию.
После подписания Бурбонами под диктовку Наполеона в марте 1808 г. в Байоне отречения испанская монархия переживала глубочайший кризис. Регентом страны Наполеон назначил Мюрата, а в Байоне была созвана Хунта, принявшая конституцию новой «офранцуженной» монархии. Корона переходила к брату Наполеона Жозефу под именем Хосе I. В Хунте приняли участие и американские креолы, волей случая находившиеся в Европе и призванные Наполеоном к представительству заморских владений империи. Америка была представлена двумя новогранадцами, одним новоиспанцем, одним каракасцем и двумя торговцами из Буэнос-Айреса.
Американцы в Байоне настаивали на равенстве в торговле для испанских и американских владений, просили гарантировать представительство американцев в Сенате, уравняв в политических правах жителей метрополии и колоний. «Представители» же Буэнос-Айреса настаивали на замене слова колонии на американские провинции. Таким образом, эти назначенные члены байонского собрания от Америки четко сформулировали основные требования креолов, нежелание выполнять которые со стороны испанских властей станет одной из побудительных причин Войны за независимость. Конституция «офранцуженной» монархии устанавливала принцип равного действия всех гражданских и прочих законов во «всех Испаниях», в метрополии и в заморских владениях.
Смена династии и конституционные новшества были негативно восприняты как в Испании, так и в Америке. В Испании после майского восстания 1808 г. в Мадриде вспыхнуло вооруженное сопротивление французской агрессии. Повсеместно возникали «патриотические хунты», принимавшие на себя всю полноту власти на местах. В сентябре 1808 г. в Аранхуэсе была создана Центральная Хунта, претендовавшая на верховную власть в стране. Под натиском французских войск Хунта переехала в Севилью, но затем прекратила свое существование, уступив место Регентскому совету.
Хотя Наполеон отправил своих эмиссаров в Америку, в Гавану, Сантьяго, Буэнос-Айрес и Монтевидео, колонии отвергли французские предложения признать новые власти. После получения известий о пленении королевской семьи в июле – августе 1808 г. в столицах колоний прошли церемонии приношения клятвы верности Фердинанду (Фернандо) VII: 12 августа в Монтевидео, 13 августа в Мехико, 11 сентября в Санта-Фе, 25 сентября в Чукисаке, 13 октября в Лиме.
Тогда же, в августе 1808 г., появился новый фактор в борьбе за испанскую корону, еще более запутавший ситуацию и смутивший колониальные власти. Сестра Фердинанда VII инфанта Карлота Хоакина, бывшая замужем за принцем-регентом Португалии, бежавшим вместе с лиссабонским двором в Бразилию, 9 августа 1808 г. выпустила «Манифест к вассалам Его Величества Короля Испании и Индий», в котором заявила, что принимает на себя представительство королевской семьи Испании. Карлота Хоакина действительно была самой близкой находившейся на свободе родственницей смещенной королевской семьи и теоретически [95] могла претендовать на кастильский престол. Она отказывалась признавать отречение своего отца в пользу Фердинанда, претендуя на регентство на то время, пока не выяснится судьба династии. Инфанта уверяла о своем желании сохранить в старом виде правление и законы Испании. Она назначила своих представителей в Центральной Хунте и Кортесах, а также направила своих агентов в американские столицы, в том числе и в Сантьяго.
Известия о пленении королевской семьи и французском нашествии вызвали в Чили единодушное негодование и возмущение. Среди жителей Сантьяго неожиданно поднялся прилив верноподданнических чувств и испанского патриотизма. 10 сентября 1808 г. стало известно о майском восстании в Мадриде. Одновременно из Буэнос-Айреса вице-король С. Линье сообщал о прибытии французского эмиссара, потребовавшего признать Хосе I Бонапарта сувереном Испании и Индий. Все эти события застали власти врасплох, в то время как население сразу же продемонстрировало неприятие нового иноземного короля.
По всей Испании и её американским владениям появлялись листовки, воззвания, прокламации, как правило, анонимного авторства, в которых выражалась преданность монарху, неприятие узурпатора, верность религии и национальным обычаям. Эти «публикации» разрывали традицию «старого режима», где печатное слово могло исходить лишь от власти, либо благословляться ею. Патриотические прокламации были ответом общества при полной растерянности властей. Американские испанцы подчеркивали свою принадлежность общей родине. Это чувство было общим и в Испании, и в Америке [96].
25 сентября 1808 г. кабильдо Сантьяго торжественно принесло клятву верности Фердинанду VII. Городские власти объявили о сборе пожертвований на поддержку борьбы Испании против французской интервенции. Энтузиазм населения был столь велик, что удалось собрать гигантскую для Чили сумму в 50 тысяч песо [97].
В феврале 1808 г. в Сантьяго скончался губернатор Л. Муньос де Гусман. В виду того, что в Сантьяго не было офицера в звании, позволявшем занять пост губернатора, регент Аудиенсии Хуан Родригес Бальестерос был избран оидорами и поддержан Кабильдо. С таким решением