— Конечно, Николай Николаевич. Прослежу. Просто до этого я не знал, что Борис интересуется химией. Возможно, он удивит нас ещё не один раз? Хотя, и так уж загрузил по полной.
Глава 04
Всё-таки война?
Двадцать четвёртого апреля в гимназии было спокойно. Никто ко мне не приставал и после занятий не оставил. Разве что кое-кому из гимназистов ноты к музыке и слова к песням записал. А потом я поспешил домой. Дел полно было. Я уже начал пару трогательных картин с видами в нашей Берёзовой горке. В «Девочках у пруда» мне хотелось изобразить своих покойных сестёр, любовавшихся лилиями. Это Александра мне подсказала, сообщив, что они любили часто ходить на речку. Вот в «Девушке-весне» я решил изобразить уже саму сестру в венке из жёлтых и пушистых одуванчиков, радостно идущей по весеннему полю в сторону нашего имения, видневшегося немного в отдалении. Ещё мне хотелось нарисовать портрет княжны Татьяны Юсуповой в «кубическом» стиле. Думаю, что после выставок Петра у себя дома мне никто слова не скажет. Хоть она на пару лет меня младше, но всё равно как бы моя подруга. А больше у меня знакомых девочек и нет. Конечно, я теперь часто общаюсь с Глашей Колычевой и Фёклой Акимовой, но они, хоть вполне симпатичные и уже неплохо округлились, не нашего круга, да меня и старше. А Марья, младшая сестричка второй, хоть и немного лишь младше Татьяны, мне тоже как бы не ровня да ещё и находится под моей опекой.
Хотя, я решил не обижать и старшую сестру Татьяны Зинаиду. Вот она была старше меня на пару лет. Точно вредная и обидится, и будет настраивать сестрёнку против меня. Правда, и стиль для неё неподходящий. Поэтому я нарисую лишь её обычный портрет, и небольшого размера. Вполне достаточно.
Но следующий день вызвал немалые волнения. Это я как-то проморгал, но многие ученики уже знали и сообщили мне, что наша Российская империя объявила войну Османской империи. Оказалось, что и Манифест нашего императора Александра Николаевича был объявлен об этом. Нам его не зачитали, но кое-какие выдержки из него сообщили. И мне удивительно было наблюдать, что многие ученики отчего-то воодушевились этой войной. Все они считали, что турки-османы однозначно проиграют, и балканские славяне получат долгожданное освобождение. Конечно, это так, но придётся пролить немало крови и отдать жизни русских солдат. Я знал, что для знати и тех же дворян жизнь простых людей ничего не стоила. Чуть ранее они их и за людей не считали. Хотя, и сейчас тоже. Ну, да, чего там как бы беспокоиться насчёт необразованной, тупой и грязной черни? И в шестой гимназии многие ученики относились к простым людям свысока. Уж дети крестьян у нас тоже не учились. Так как я как бы считался противником этой войны, то некоторые ученики из старших классов осмелились и позубоскалить надо мной:
— Вот, Борис, скоро наши солдаты будут мыть свои сапоги в Мраморном и Эгейском морях.
Такое шапкозакидательство мне было неприятно и непонятно. Я-то примерно представлял, чем всё может закончиться.
— Так-то, друзья, я не против этого. Раз война объявлена, то её уже не остановить. И победа, несомненно, будет за нами. Но, знаете, что главное и самое трудное? Даже не победить врагов, а достойно воспользоваться плодами победы! А вот этого будет очень трудно добиться! Просто не дадут!
Так-то, я не особо уж вступал в беседы об объявленной войне. Больше старался отмалчиваться. У меня и других забот хватало. Вот и после уроков и занятий я сразу же побежал к тёте Арине. Сейчас её требовалось успокоить и поддержать. Ясно, что Иван Фёдорович не просто так отправился в войска. Может, уже и воюет?
Да, жаль, что нашу мирную жизнь так зло нарушила война. Тётя Арина тосковала по мужу, и мы на себе испытывали её зловещее дыхание. Как было объявлено о начале войны, то уже в последующие дни цены на все необходимые для жизни товары в Петербурге вдруг сильно выросли. Ясно, что это, ага, спекулянты-барышники решили так подло нажиться. Только вряд ли кто их за это накажет. Хозяин — барин. И властям до этих безобразий, ага, до фонаря и лампочки. Да, недостатка в деньгах мы уже не ощущали. Если что, многие продукты нам можно было привезти и из наших собственных имений. А бедные люди? Их жизнь, и так плохая, ухудшилась в одно мгновение. Хорошо, что мы с тётей Ариной за последний год успели заработать себе на жизнь и позаботиться об Александре. И, слава богу, что и родные моей сестры в нашем имении Берёзовая горка могут чувствовать себя спокойно и в безопасности.
А патриотизм в обществе зашкаливал. Даже у нас в гимназии многие учителя и ученики были сильно воодушевлены. Вроде, хотя, согласно газетам, один за другим разные важные и влиятельные лица объявляли о своей поддержке вековых чаяний балканских славян. Многие смельчаки даже вызвались на войну добровольцами. Такие объявления уже были. И первые же значимые успехи русской армии подняли настроение русских людей. Как сообщили «Санкт-Петербургские ведомости» и другие газеты, русская кавалерия уже через пару дней после начала войны достигла Галаца и с ходу заняла какой-то Барбошский мост через Серет. Мои приятели в гимназии тут же нашли на карте это место. Да, важный стратегический мост. Хотя, газеты ещё сообщили, что отчего-то румынское правительство даже объявило протест из-за ввода русских войск. Наверное, металось? Хотя, это ни на что не повлияло, и наши войска и далее продолжили движение вглубь румынской территории.
Да, раз война, то, конечно, сразу началась мобилизация. Правда, Петербурга она не сильно коснулась. Хотя, ещё только начало. Как говорили, много войск, в том числе и Гвардия, так и останутся в окрестностях имперской столицы. Вдруг опять проклятые англичане с французами нападут? От них такой подлости вполне можно было ожидать. Хотя, говорили, что именно с англичанами и достигнуто какое-то тайное соглашение. Конечно, часть офицеров и генералов, вроде, и некоторые боевые части, но точно не гвардейские, начали спешно отправляться на юг, похоже, в ту же Одессу, в расположение русской армии. Конечно, о своих истинных намерениях русское командование на каждом углу кричать не будет. Военная тайна! Его Императорскому Величеству Александру Николаевичу виднее.