— Казанка, 322? — позвал я.
— Говори, — ответил мне дежурный.
— С обеда вышел. Нахожусь в квадрате Тимирязево.
— Приняно, — снова произнёс дежурный.
— Нифига у вас обед! — возмутилась Вика в радиоэфире.
— У меня водитель голодный был как цепной пёс, — ответил я.
— Сразу видно, что старший стажировался у Лаечки, — дополнил кто-то.
— Тишина в эфире! — потребовал дежурный ОВО. — 322?
— Да, — ответил я.
— К завтрому объяснение, пусть виновный в этом всём подготовит, не надо говорить, на какую тему?
— Принято, будет объяснение, — произнёс я, серьёзно думая, есть ли такая форма слова, как «завтрому».
Тем временем Бахматский прибыл в экипаж и сел в машину, жуя что-то вынимая это из пакетика.
— Ты ещё не наелся? — спросил я его. — У тебя был самый длинный обед со времён обедов.
— Так я не ел, я всё это время в наручниках просидел, — на серьёзных щах произнёс он.
Я закрыл глаза, а открыв, посмотрел на часы: терпеть стажёра по должности водителя оставалось чуть больше пятнадцати часов. И чтобы оправдать свои догадки я начал беседу:
— Ты служил? — спросил я.
— Не, у меня военная кафедра была, — пояснил он, уплетая маленькие бутерброды доставаемые из пакета. А потом, он извлёк из кармана белую банку энергетика и, открыв её, принялся запивать. Кроша бутеры на руль, мусоря у себя в машине. Да и пофиг ему же убирать.
— И ты пошёл в «сержанты», чтобы после аттестации год ходить рядовым, вместо того чтобы сразу идти в офицеры? — удивился я что-то тут не сходилось.
— Ну, я считаю, что в жизни надо всё попробовать, — ответил мне Бахматский.
— Как тебе некрофилия? Или для начала капрофилия? Тоже нужно пробовать? — спросил я.
— Фу, блин! — скривился стажёр.
— А там и до гомосятины недалеко, тоже неиспробованное, или я что-то про тебя не знаю?
Стажёр вздохнул, смотря на маленький бутерброд в своей руке с колбасой, сыром и белым хлебом, и, кладя его обратно в пакет, произнёс:
— Ты специально мне аппетит сбил, да?
— Да, — произнёс я. — Поехали в район, узник замка Иф.
— 322, Казанке? — запросили нас.
— 322, слушаю, — ответил я.
— С вас 30 реальных карточек предложения охраны объектов по договорам или одно согласие на обследование объекта.
— Где их взять? — спросил я, выдавая мысли вслух, но не нажимая на рацию.
— В бардачке пустые бланки, — произнёс водитель, вытирая руки о карманы которые высунул изнутри штанов.
Тут похоже придётся с азов начинать, гигиена, служебная этика, чувство долга… — подумал я и, открыв бардачок, я увидел кучу листков формата А5, пытаясь сквозь хмурые мысли понять, что же это такое.
— Как понял? — потребовали с базы ответа.
— Понял! 30 или одно согласование, — словно попугай, повторил я, всё ещё смотря на карточки.
Судя по тому, что в них написано, я должен был с этими листками подходить по-форме к собственнику объекта или квартиры и говорить: «Не желаете ли поговорить о Боге? Нет? Ну тогда давайте вашу квартиру на охрану поставим, всего ничего, в месяц платить будете не больше 350 ₽, а если тревожная кнопка будет стоять, то всего 2100 ₽ в месяц», — это, конечно, без монтажа и комплектующих, цена которого тут не была указана.
И я набрал дежурку на телефоне.
— Дежурная часть Отдела вневедомственной охраны Росгвардии Кировского района города Златоводска, старший лейтенант Ягодин, — выдали мне по телефону.
— Это Кузнецов, — представился я.
— Говори, — ответил дежурный.
— Тут в листках не указано, сколько стоит сама установка и комплектующие?
— Потому что они разные — от 5000 рублей до бесконечности, — пояснил Ягодин.
— Я уточняю, чтобы предлагать не абстракцию, а что-то реальное людям. — пояснил я.
— А чё ты то будешь предлагать? Пусть твоя спящая принцесса в кандалах ходит по объектам и предлагает. — с усмешкой проговорил дежурный.
«Значит взводный уже доложил, что Бахматский был найден нами живым и здоровым, физически, но вряд ли психически…»
— Он находит нам… — покачал я головой и конечно же этого не видно было дежурному через телефон.
— Это всё равно формализм, но его требуют. Поэтому давай стажёру в зубы бумажки и пусть работает. — настаивал Ягодин.
— Тогда целый экипаж работать не будет. Лучше я найду объект под установку. — решил я в слух.
— Ну, смотри, у нас план — один объект в месяц на смену, и его пока не нашли. Всем уже по сто раз предлагали. Так что заполняйте карточки реальными фамилиями и телефонами, потому как проверяют их подлинность, и везите их обратно.
— Принято, — произнёс я и положил трубку.
И следующим номером я набрал Иру, потому как на снова жующего Бахматского смотреть не мог. И мы очень хорошо поболтали, она, естественно, говорила, что скучает, и её напрягает, что я не отвечаю на сообщения, а я отнекивался, что я просто забыл, что можно общаться и через современный аналог пейджеров, называемый мессенджерами. В итоге я пообещал приехать на ужин. И мы попрощались до позднего вечера, а хомяк на водительском месте как раз закончил трапезу.
— Так, у нас с тобой самая тупая задача в мире, — произнёс я Бахматскому. — Собирать подписи и телефоны тех, с кем беседуем по поводу предложения услуг ОВО.
— В Тимирязево нас с порога будут на хрен посылать.
— Отлично, оскорбление представителя власти — 319-ю напишем, — резюмировал я.
— А ещё оно должно быть публично, то есть совершённо в обществе, а тут одни частные домики. А общественное место — это место, где собираются три и более человек, — произнёс Бахматский.
— Это откуда такая трактовка? Мне кажется, это не зависит от того, сколько там граждан собралось. К примеру, площадь Ленина днём — общественное место, там люди ходят, но глухой ночью оно тоже общественное, или ты хочешь сказать, что на площади Ленина ночью можно смело нужду, к примеру, справлять?
— ВНИМАНИЕ!!! Всем постам и экипажам! Вводится план «Перехват». По подозрению в наезде на сотрудника ГАИ от Лагерного сада в сторону Тимирязево двигается серебристый «Ленд Крузер», госномер не определён. Сбил сотрудника и скрылся, возможно, за рулём пьяный, — прогремел Курган.
— Курган, 322-му, нахожусь в Тимирязево. Разрешите блокировку трассы.
— Разрешаю, действовать в рамках закона Российской Федерации. И аккуратнее, 322.
Это означало: «Делай, но на свой страх и риск!»
— Вить, машину ставь поперёк на светофоре, собирай пробку. Экипируйся в каске, броню, — проговорил я.
И Бахматский выехал трассу, перегораживая въезд в село, вставая поперёк узкой, двухполосной дороги. Конечно, для «крузака» на полном ходу пробить такую баррикаду — ничего не стоит, но не вместе со столпотворением машин на обоих сторонах.
Экипировка была делом пяти