В свете фар и мигалок картина была такая: Чёрная KIA стояла, брошенная, с открытой водительской дверью. Рядом с ней суетили два гаишника. Один, с рацией, что-то передовал в эфир. Второй, молоденький, с широко раскрытыми глазами, смотрел куда-то в темноту, за дома, туда, где угадывалось что-то большее, чем частные огороды.
Мы вылезли из патрульки. Ночной воздух здесь пах дымом от иногда сжигаемого в печах мусора, или готовки.
Старший лейтенант ГАИ, оторвавшись от рации, указал нам в сторону темноты.
— Ваш клиент. Дрызнул от машины — и в ту сторону. На пристань.
Он сказал это с такой интонацией, что дальнейшие действия казались само собой разумеющимися. «Вы — мобильные, вы — в бронежилетах, вы — ловите. А мы тут машину оформим». В его глазах читалось облегчение: передали эстафету.
Я посмотрел туда, куда указывал гаишник. Между двумя покосившимися домами угадывался спуск. И чувствовалось — там вода. Чуть дальше высился тёмный, угловатый силуэт общежития «Парус», похожий на корабль, севший на мель в этом океане частного сектора. В его тёмных окнах горело побольше огней, тут живут иностранные студенты.
— Не, пацаны, давайте ориентировку через Курган, как выглядел, куда направился, и от неё уже будем работать, — произнёс я, садясь в машину и вызывая базу. — Казанка, 322.
— Говори.
— Машина брошена, стоим с гайцами у «Паруса», подозреваемого не видим, наши действия?
— Погоди. Курган, Казанке, — позвал наш дежурный дежурного с РОВД.
— Я слышал, — ответил Курган. — 322, осматривай местность, соблюдая полную осторожность.
— Курган, 322. У меня водитель без оружия, жду подкрепления, я один без прикрытия в частный сектор не пойду, — проговорил я в рацию и уже голосом Бахматскому: — На хрен они идут, я-то знаю, что это какая-то алко-собака, но я уже сегодня дыры Кургана затыкал.
— 322, Казанке! Сейчас приблизим к тебе 323-тьего, — проговорил наш дежурный.
— Казанка, 323, — вызвала Вика. — Получается, снимаюсь с Новособорной и дую на помощь?
— Курган, Казанке? — запросил наш дежурный дежурного по РОВД.
— Да-да, давайте! Разрешаю 323-ему сняться с поста, — ответил тот
— Я 722, — произнёс я, выходя из машины. — Принято. Выдвигаюсь от Эуштинской в пешем порядке, за «Парус».
— Давай, 722, найди там его! — усмехнулись гайцы.
И я снова вызвал Курган:
— Курган, 722, дай мне одного инспектора ГАИ, я вижу, тут их двое, для оформления машины одного за глаза.
— Принято, сейчас свяжусь с их дежуркой, — было ответом мне.
Я шёл медленно, специально чтобы успеть, и вот экипаж ГАИ вызвали на их волне, и старший их группы, вздохнув, направил ко мне младшего лейтенанта. А тот понуро побрёл за мной.
— Младшой, вот зачем? — спросил он у меня, поравнявшись.
— Как зачем, в школе математику не учил? Младший на младшего равняется старшему, — произнёс я и, видя, что шутка не очень зашла, продолжил: — У тебя просто жилетка светоотражающая, а преступник вооружён. Короче, если что, с тобой, товарищ офицер, я и отомщу за тебя, и с поля боя на себе вынесу уже без чувств.
— Вас в ОВО по объявлению набирают? — спросил младлей.
— Судя по тому, как нам мозги ебут, нас набирают прямо с порно-кастинга, — ответил я. — Да мне просто скучно по трущобам да кустам лазить одному, вот тебя себе и попросил.
— Юридически я старший нашей группы, — произнёс он мне, — и вот мой первый приказ: заткнись!
— Не… — протянул я. — Я старший своего экипажа, и тебя мне дали в прикрытие, так что старший, походу, я.
Мне было всё равно, кто из нас старший, просто раз уж выдалась минутка развеять дурные мысли, что по сути миллионер лазит по кустам и ловит обрыганов, а мог бы… А что я мог бы?
Как бы повернулась моя жизнь, если бы не контракт от дяди Миши? Сидел бы сейчас, ожидал суда за то, что наехал на Зубчихина-младшего. На нарах смотрел бы на горящую лампочку под потолком.
— Младлей, этот хрен — он не тот, на кого «Перехват» объявлен, — начал я. — Слишком много времени прошло.
— Ничего себе, — выдал офицер. — Ты сам догадался?
— Сам. Короче, мы с тобой не с того начали. Предлагаю переиграть, я Слава, — произнёс я, протягивая руку.
— Младшой, давай работай, а, — не принял рукопожатия офицер, и мы пошли работать молча.
— 722, 323, — позвала меня Вика.
— Да, — ответил я.
— Я на Эуштинской, вы где?
— Вышли на набережную, предлагаю идти друг другу навстречу, — ответила она.
— Принято, — согласился я.
Далее мы шли молча. Он — по своей стороне, светя сотовым телефоном под кустами, идущими вдоль заборов. Я — по береговой бетонке, глядя в чёрную жижу Томи и слушая её ленивое, журчащее течение. Ветерок с воды был холоднее, чем в городе, и чуть пробирал. Занятная штука — эти сотовые телефоны, смартфоны, как их теперь называют. Кто бы мне в моём 94-м сказал, что мы будем ходить с компьютерами в кармане, где и калькулятор, и магнитофон, и телевизор, и фонарик, — я бы не поверил. А сейчас, вон, ещё и голосовые помощники есть, та же Алиса. Говорили, что где-то есть ещё и какая-то Сири, но я не встречал.
Реку почти не было видно, выдавало чёрное покрывало, накрывшее всё левее меня, лишь редкие отблески от далёких фонарей с трассы, проходившей на другом берегу.
И я тоже включил функцию фонаря. Чтобы ослеплять крыс в кустах у самой воды. Адреналин потихонечьку спадал, я ведь знал, что беглец не вооружён. А вот младлей был на взводе: он давно достал ПМ из своей белой кобуры и теперь направлял его на каждый шорох, благо патрон в патронник не досылал. А то знаем мы таких, послеинститутских: то ногу себе случайно прострелит, то напарнику в задницу пулю загонит.
Я обернулся, чтобы ещё раз проверить, где мой «напарник». Его фонарь всё так же скользил по кустам у самого края частных территорий.
Впереди, из темноты, выплыли контуры строений, возможно, старого причала. Старого и покосившегося.
— 323, 722. Я возле причала. Тебя не вижу, — доложил я в рацию.
— 722, я подхожу к тебе. Вижу ваши огни, — ответила Вика.
И через полминуты в проёме между домами показалась её фигура в каске и броне, с автоматом. Она подошла, кивнула мне, потом окинула взглядом причал и реку.
— Сзади чисто, — ответила она.
— Удрал, засланец, — пожал я плечами.