Когда я перешёл к бёдрам, её возможности расширились, будто её игра получила обновление. Её руки, лежащие вдоль тела, теперь обрели свободу. Сначала пальцы её левой руки коснулись моего запястья, когда я глубоко прорабатывал приводящую мышцу правого бедра. Лёгкое, едва заметное прикосновение. Потом, когда я наклонился ниже, её ладонь скользнула по моему предплечью, задержалась на сгибе локтя, её пальцы слегка сжали моё предплечье.
— Ты такой напряжённый, — прошептала она, её голос прозвучал как одобрение.
Я не ответил, стараясь сосредоточиться на работе. Но когда я перешёл к дальнему бедру и наклонился, её правая рука совершила более смелый манёвр. Она легла мне на поясницу, прямо на голую кожу там, где футболка задралась. Её ладонь была тёплой и влажной, пальцы впились в кожу, будто пытаясь сделать мне встречный массаж.
— Расслабься, — сказала она уже мне, и в её голосе звучала усмешка. — Клиенту приятнее, когда массажист не скрипит зубами от напряжения.
Когда я выпрямился, её рука соскользнула с поясницы и «случайно» провела костяшками пальцев по моему животу, чуть ниже пупка, где футболка уже заканчивалась. Прикосновение было быстрым, крадущимся, но от него по всему телу пробежали мурашки, а в штанах произошло недвусмысленное движение.
Я пытался игнорировать, концентрируясь на технике.
Расслабься? Ага… куда там… как тут расслабишься, когда полуголая девушка так и норовит тебя пощупать? Сука…
Тело откликалось на её прикосновения с предательской готовностью. Член, и без того взволнованный её видом и поведением, начал наливаться тяжестью, упираясь в ткань штанов.
И тут, когда я снова наклонился, чтобы проработать внутреннюю поверхность её бедра, она сделала самый наглый ход. Её ладонь, скользившая по моему бедру, «оступилась» и шлёпнулась мне прямо на пах. Именно туда, где под тканью уже отчётливо вырисовывался твёрдый, растущий бугор.
Я вздрогнул и замер. Её рука не убиралась пару долгих секунд. Она просто лежала там, наглая и тяжёлая, и я даже почувствовал, как её пальцы слегка, будто невольно, сжались, ощущая под тканью форму и размер.
Потом она так же «нечаянно» одёрнула руку.
— Ой, прости, — пробормотала она, но в её голосе не было ни капли раскаяния, только сдерживаемый смешок. — Неловко вышло. Но… ты же не против?
— Нет, — хрипло ответил я, чувствуя, как под её «случайным» касанием член дёрнулся и стал ещё твёрже, отчётливо выделяясь теперь уже на ткани штанов.
Она это абсолютно специально… И ей, чёрт возьми, видимо, очень весело смотреть, как я краснею и завожусь.
Я продолжил работать, стараясь сохранять ритм, будто ничего не произошло. Но внутри всё кипело. Перешёл от бёдер к ягодицам, прорабатывая большие ягодичные мышцы — упругие и сильные, но сейчас с неохотой поддающиеся. Затем снова поднялся к пояснице, работая с квадратными мышцами, чувствуя под пальцами, как её тело постепенно смягчается, но внутреннее напряжение лишь меняет форму — с игривого на томно-предвкушающее.
Встав у изголовья, я взялся за её плечи и трапеции. Мышцы здесь тоже были забиты, но работа с ними требовала другого, более тонкого подхода. Я погрузился в процесс, и на несколько минут в кабинете воцарилась почти медитативная тишина, нарушаемая лишь звуком трения ладоней о кожу, её ровным дыханием и далёким гулом здания.
— Ох… м-м-м… вот здесь, да, — она застонала, когда я нашёл особенно зажатую точку у неё на затылке. Но её стоны были лишь частью спектакля, фоном для её действий.
Её рука, лежавшая на животе, скользнула вниз, к самой границе алых трусиков. Она не лезла под ткань, а лишь водила кончиками пальцев по самой кромке кружева, вдоль линии бикини, едва касаясь лобка. Её бёдра слегка, почти незаметно, задвигались навстречу собственным прикосновениям. Ей явно было невтерпёж, но она сдерживалась, растягивая игру.
— А знаешь, что мне ещё нравится? — прошептала она, нарушая тишину, когда я, стоя у изголовья, глубоко прорабатывал её надостную мышцу.
— Что? — спросил я, чувствуя, как её взгляд скользит по моим предплечьям, по напряжённым мышцам шеи, будто изучая рельеф.
— Когда ты так сосредоточен… — её рука снова поднялась. На этот раз её пальцы легли не на меня, а на свою собственную грудь. Она провела указательным пальцем по краю алого кружева лифчика, прямо над соском. Жест был медленным, демонстративным, будто она подчёркивала контраст между моей профессиональной сосредоточенностью и её откровенным желанием. — … а тут всё кипит. И там… — её взгляд на секунду упал на мой пах, а затем вернулся к моим глазам, — … тоже, наверное, кипит.
Да уж… видит всё насквозь, — подумал я. — Хотя это не так уж и трудно, учитывая заметную выпуклость.
Я попытался сосредоточиться на технике, переводя руки на её ключицы и грудные мышцы, строго поверх лифчика, по профессиональной необходимости, конечно. Но Ирина, казалось, решила, что сегодняшний сеанс — это её персональное интерактивное шоу.
Она нежно потянула за тонкие бретельки, чуть сдвинув их с плеч. Потом, будто невзначай, крючком пальца слегка отдёрнула верхний край одной чашечки. И на мгновение я увидел не просто кожу, а тёмно-розовый, уже затвердевший сосок. Он мелькнул и скрылся, как только она отпустила кружево, но образ отпечатался в мозгу, яркий и чёткий, как вспышка.
Я закончил массаж верхней части тела, сделав последние, успокаивающие поглаживания по её рукам от плеч к кончикам пальцев. Всё. Работа сделана. Я отступил на шаг, вытирая руки полотенцем, чувствуя, как напряжённая тишина в кабинете вот-вот лопнет.
— Готово, — сказал я, и в голосе моём прозвучало лёгкое облегчение, что этот этап позади.
— Ну а теперь ты, — перебила она, садясь на краю стола. — Ложись.
— Чего?
— Ложись. Сюда. На стол. Но не тупи и не спорь. Так надо.
Она произнесла это не как приказ, а как непреложную истину. С таким видом, будто сообщала, что сейчас пойдёт дождь. В её тоне не было прежней игривости, только спокойная, уверенная решимость.
Я, не в силах придумать возражений, которые бы не звучали смешно, молча подошёл к столу. Ладно, Орлов. Раз уж попал в эту игру, играй по её правилам. Посмотрим, что у неё за «надо».
Я прилёг на спину, на то же место, где только что лежала она. Ткань простыни была тёплой от её тела и пахла её духами и тем самым миндальным маслом.
Ирина слезла со стола и встала рядом. Она прикусила губу, её взгляд упал на мой пах, где под тканью штанов уже отчётливо вырисовывался внушительный рельеф. Она сглотнула, и я увидел,