Отлично. Свободно.
Как только Софья скрылась из виду, я выскользнул из-за угла, толкнул дверь в женскую раздевалку и вошёл. Она была пуста и покрыта тишиной, если не считать тихого гула вентиляции. Воздух пах тем особым запахом женского помещения, от которого у нормального мужика срабатывает древний инстинкт «тебе тут не место».
Я всего на минуточку, — ехидно подумал я и быстро огляделся.
На одной из скамеек у стены лежала чёрная спортивная сумка. Лаконичная, без лишних деталей, как и её хозяйка. Не сумка, а манифест минимализма.
Ну, Алиса, привет, сейчас мы посмотрим, что ты там прячешь, кроме гордости.
Я присел рядом и открыл молнию. Внутри — аккуратно сложенные спортивные штаны, пара простых футболок, тот самый практичный чёрный спортивный лифчик…
Стоп. А откуда он тут? — мозг выдал логичный вопрос. — Она что, сейчас без лифчика? Или у неё запасной есть? Может, у неё их целая коллекция? Нет, бред. Спортивные, чёрные, скучные. Парочки хватит.
Сердце колотилось, но не от возбуждения, а от адреналина и осознания собственной идиотской наглости.
Мля, что я вообще делаю? — спросил я сам себя, продолжая рыться, но в самой сумке, кроме всяких женских штучек, я ничего интересного не нашёл.
А опустив взгляд, заметил коньки, торчащие из-под скамьи. Вытащил их и начал осмотр с серьёзностью криминалиста. Лезвия идеально острые, крепления надёжные, никаких люфтов. Потрогал стельки — обычные, без сюрпризов. Проверил внутренние швы ботинок — всё ровно, как по линеечке. Никаких камешков, торчащих гвоздиков или зловещих заводских дефектов.
М-да, ну я и дебил, конечно… — подумал я с досадой, аккуратно ставя коньки обратно на пол. С чего я, млять, вообще решил, что смогу найти какой-нибудь скрытый дефект? Я же не специалист, и я в целом-то вообще не разбираюсь в коньках!
Я же на них только в детстве катался, и то в основном только падал… да сами фигуристки явно опытнее меня будут в этом плане… — это осознание ударило по мне сильнее страха быть пойманным. — Вот же пиздец! Получается, я просто изврат, который облапал чужие вещи без разрешения владельца?
Сука… ну ладно, раз уж начал, надо доводить до конца. Как говорится, если уж полез в чужую сумку — ищи до дна. Хотя дно уже наступило, и там одни разочарования.
Я ещё раз покопался в сумке, стараясь ничего не помять, а затем, вздохнув, начал аккуратно складывать всё обратно. Футболка к футболке, свернул штаны, лифчик… лифчик на своё место. Получилось почти как было. Почти. Затем мой взгляд упал на её уличные кроссовки, скромно стоящие у шкафчика.
Может, и их на всякий случай проверить? Ну а вдруг именно там затесался этот заветный, рушащий карьеры юных спортсменок камушек?
И только я потянулся к ним, как… услышал шаги за дверью. Быстрые, чёткие, раздражённые. Такие, какими может идти только один человек. Такие, от которых кровь стынет в жилах, а разум кричит: «БЕГИ!»
А-а-а! Мля! Мля-мля-мля! — паника, холодная и липкая, ударила в виски, и я начал быстро оглядываться, как крыса в мышеловке. — Большой шкаф для инвентаря! — мысль была гениальной в своей простоте.
Я метнулся к нему, отодвинул створку и втиснулся внутрь, в темноту, пахнущую резиной, кожей, пылью и безысходностью.
Это же раздевалка, млять! — пронеслось в голове, пока я пытался устроиться среди олимпиек и запасных коньков, один из которых больно ударился мне о ногу. — Проклятье… хуже будет, гораздо хуже, если меня тут в шкафу поймают, а не просто стоящим посредине раздевалки, тогда отмазаться, что «заблудился», будет уже никак. Ведь: «Извините, я заблудился и случайно залез в шкаф» — звучит как предсмертная записка полного психа.
Какой я дурак, сначала надо было отговорку придумать! Мля, я же мог просто сказать, что ошибся дверью, типа шёл на склад полотенец, а попал в царство девичьих секретов. Вполне правдоподобно, да, Орлов? Идиот ты, млять, конченый… Вот зачем ты сюда залез, а?
В следующую секунду дверь в раздевалку открылась, я замер и сквозь щели увидел, как вошла Алиса. Она вошла молча и плавно, как всегда. И тут же резко, со всей злости швырнула коньки об пол. Металл лезвий грохнул о кафель, оглушительно громко в тишине помещения.
— Сука… — вырвалось у неё сквозь зубы, тихо, но с такой концентрированной, сжатой в комок яростью, что у меня внутри всё сжалось. — Ничего не получается. Ни-че-го.
Я затаил дыхание.
Нихрена себе… не ожидал от неё такое услышать. Никогда. «Ледяная королева», а ругается как начинающий сапожник. Интересно, а в порыве ярости она могла бы и покрепче ругань использовать? Типа «Ёб твою мать, этот тройной тулуп! И вообще, нахер этот ваш спорт! И тебя нахер, и себя нахер!»
Она стояла несколько секунд, тяжело дыша, будто только что пробежала спринт. Потом резко, почти яростно, начала раздеваться. Скинула свою олимпийку на скамейку рядом со своей сумкой. Потом потянула за низ облегающей, влажной от пота футболки и одним движением стянула её через голову.
Твою мать… — мысль повисла в пустоте, и я тут же впился глазами в щель между створками шкафа.
Алиса осталась в чёрном спортивном лифчике. Её спина была напряжённой, мышцы играли под кожей, лопатки резко очерчены. Потом её руки потянулись за спину. Пальцы нащупали застёжку. Раздался тихий, но отчётливый щелчок.
Она сбросила бретельки с плеч. И начала стягивать лифчик.
Моё сердце колотилось так громко, что, казалось, его стук разнесёт весь шкаф. Я видел, как ткань медленно ползёт вверх с её тела, открывая сначала бок, гладкий и бледный, потом лопатку, покрытую мелкими каплями пота…
Она повернулась чуть в сторону, освобождая одну руку. И в узкой щели между вешалками со старыми комбинезонами, в полосе жёсткого света от люминесцентной лампы, я увидел изгиб её груди, самое начало, самый краешек гладкой, бледной, почти фарфоровой кожи.
В следующую секунду Алиса освободила вторую руку, и лифчик упал на скамейку, рядом с курткой, с мягким шлёпком. Затем она начала медленно оборачиваться к шкафу — и, соответственно, в мою сторону.
Я же замер, боясь даже моргнуть от