— Логично, хотя много нестыковок. Вызываем твоих бывших коллег? — Макар пытливо смотрел на друга.
— Нет.
— Нет? Уезжаем, оставляя все… бросая?!
— Да.
— И мы поступаем правильно, Клава?
— Нет. Неправильно. Но ради Маши мы не позвоним сейчас в полицию, а просто уберемся отсюда, — твердо заявил Клавдий.
— Мы слишком мелькаем, — Макар согласно кивнул. — Полиция скажет — от вас рябит в глазах. И связи… связи подозрительные вырисовываются… Сначала ЧП в тупике и наше внезапное там появление, а теперь еще и убийство состоятельной пожилой леди. И мы вновь в эпицентре событий. Нас затаскают на допросы, мы даже пополним сами ряды подозреваемых в определенный момент. Но для нас важно, чтобы труп Акакиевной обнаружили скорейшим образом. Мы ведь уже объединяем для себя оба убийства — ее и Матвеева, опираясь на твою скоропалительную версию. Но у нас руки связаны в нашем собственном расследовании ради освобождения Маши. Пока тело Акакиевой не найдено, мы бессильны действовать, даже не можем открыто собирать информацию о жертве домашнего ограбления. Иначе спросят вновь: «Что вам Гекуба?» Мы не вправе сейчас совершать опрометчивые, непродуманные поступки, Клава. И нам позарез в данной ситуации необходим дельный совет Вениамина Лейбермана. Главное для нас — вытащить Машу из тюрьмы, спасти ее от уголовного преследования. Способы и методы мы используем любые.
— Старуха обитала в особняке явно с кем-то. Не верю я в ее полное затворничество. Хотя в доме и бардак, и грязь, но кто-то же ее кормил-поил, привозил продукты, — заметил Клавдий. — Если с момента ее смерти и правда минула только ночь, подождем. Возможно, днем кто-то на нее наткнется и вызовет полицию — домработница либо родственники. Узнаем из новостей в интернете. Мимо журналистов убийство в особняке не пройдет.
— Но почему с участка убрали часть забора? — недоумевал Макар, когда они уже мчались прочь. — Ладно, камеры накрылись, у нас дома в охранной системе тоже постоянные сбои. Но ограда! И срезана болгаркой! Зачем?!
Он, сидя за рулем внедорожника, задавал вопросы утреннему туману, уже начавшему рассеиваться под скупыми солнечными лучами. Клавдий Мамонтов всю дорогу хранил мрачное молчание.
Глава 8. Сын льва
Дома Макара и Клавдия встретила Вера Павловна, она не сомкнула глаз всю долгую тревожную ночь. Они поведали ей про задержание Маши полицией, про железнодорожное ЧП и труп на рельсах, но пока умолчали обо всех своих ужасных находках в доме Антонины Акакиевой.
— Мы должны сплотиться, — заявила Вера Павловна. Она не плакала, наоборот, выглядела собранной и решительной. — В тридцать седьмом, когда шли повальные аресты порядочных невиновных людей, те, кто мог внутренне сопротивляться произволу, помогали друг другу, ориентируясь на порядочных и бесстрашных сограждан. Маяки свободы — Анна Ахматова, Мандельштам, драматург Евгений Шварц. Я надеялась, нашей семьи тьма не коснется… Но Маша в тюрьме. Макар, Клава, вы совершите tour de force [9] ради ее спасения. Вам это по плечу. За детей, Макар, не беспокойтесь. Я все возьму на себя. Нанимать временную домработницу не станем, опасно сейчас пускать в дом чужих людей. Мне помогут учителя Лидочки. Мы справимся. А вы, дорогие мои мальчики, — голос семидесятилетней гувернантки Веры Павловны пресекся от волнения, — спасите Машу!
В половине девятого объявился Вениамин Лейберман. Клавдий услышал сигнал охранной системы и узрел на мониторе камер у ворот поместья «БМВ» адвоката, открыл ему ворота дистанционно (не зря были Клавдием проведены авральные земляные работы для нового силового кабеля). Лейберман — их ровесник — внешне напоминал актера Юрского эпохи Викниксора, но он отличался от учителя республики ШКИД щегольством — грива волнистых темных волос, хипстерская бородка, светлый джинсовый пиджак поверх полосатой футболки и мокасины с синими шнурками. Они с Макаром обнялись, и Макар сказал:
— А это мой друг Клавдий Мамонтов Непробиваемый — охрана детей и дома на нем.
— О! Клавдий? — Темные брови Вениамина Лейбермана полезли вверх. — Не в честь ли моего любимца из истории Рима Клавдия Пульхра назвали вас предки? Красавца Клавдия? Атеиста, пославшего к черту суеверия и религиозный фанатизм отцов-патрициев?
— Нет, мама с отцом у меня ученые, археологи, фанатели от романа Грейвса «Я, Клавдий», — ответил Мамонтов, пожимая руку Вениамина.
— Разные недоучки, не читавшие великого Роберта Грейвса, постоянно лезут к Клаве с идиотскими вопросами: почему имя-то не из святцев? — усмехнулся Макар.
— И у меня та же история! — оживился Лейберман. — В школе еще физрук… ну чистый дуб мамврийский и, кажется, скрытый антисемит, прицепился ко мне на уроке: «Какой еще хренов Вениамин? Будешь у меня по-русски — Виктором, Витькой». А я ему: «Мой отец — еврей Лейба — Лев Лейберман — назвал меня Вениамином. Я не Витька, я Вениамин Лейба — сын Льва из колена Израилева». Физрук меня отжиматься заставил. И я назло ему отжался сколь мог и записался потом в секцию дзюдо.
— Для друзей я Клава, — объявил ему Клавдий. Он моментально ощутил в Лейбермане родственную душу.
— Геймеры в Сети кличут меня Дзигой, я привык, — улыбнулся Вениамин. И обернулся к Макару: — Как твоя мелочь пузатая поживает? Баловники, наверное? Особенно Александерчик вам жару дает. А Лидуша шпарит уже и по латыни? Слушай, она типикал полиглот у тебя! С рождения гениальна в изучении языков.
Макар понимал: Вениамин намеренно начал разговор с темы детей, не касаясь главного, ради чего примчался спозаранку на призыв о помощи. Вениамин понижает градус тревожности, успокаивая их, взвинченных ночными событиями.
— Ладно, теперь к новостям с полей, — велел Вениамин. — Перед моим визитом в полицию и официальным вступлением в дело выкладывайте все-все-все. Подробности, частности, факты, не вошедшие в твое, Макар, заполошное и сбивчивое ночное сообщение.
Они взяли на кухне по кружке черного кофе и уединились в «логове» Макара, где он обычно отсиживался в периоды запоев. Они ничего не скрыли от Вениамина. Услыхав про убийство соседки Дмитрия Матвеева в доме у реки, Лейберман аж присвистнул.
— Побег с места происшествия одобряю, — заявил он, выслушав друзей. — То, что не вызвали ментов, тоже. Не слишком законно, но разумно и осторожно в сложившихся обстоятельствах. Ваша версия, будто Матвеева устранили как очевидца разбойного нападения на соседку, имеет право на существование. Правда, я бы не зацикливался лишь на ней одной. Автомобильный бизнес Матвеева тоже наверняка полон сюрпризов. Деньги крутились немалые.