— Ее тетка восьмидесяти лет живет сразу за тупиком, — пояснил Макар.
— В Кисловке? — Лейкин снял фуражку с огромными полями, смахивающую на панаму с кокардой, и вытер ладонью пот с бритой под ноль головы. — Вроде всего один дом в Кисловке обитаем, остальные жителями давно покинуты.
— Тетка Маши в том доме и живет, наотрез отказалась куда-то переезжать после смерти мужа. Они оба Машу вырастили. У тетки хозяйство: куры, коза. Маша в свои выходные часто тетку навещает и ходит всегда через заброшенный тупик — напрямик к дому от автобусной остановки.
— Можно нам с Марией переговорить? — хрипло спросил Клавдий. Он вновь словно и не слышал диалог Макара с Лейкиным.
— Нет, — отрезал полицейский.
— Иван Иваныч, ты ж меня знаешь. Помнишь.
— Даже если бы ты служил сейчас в органах, я б тебе все равно не позволил. Закон есть закон. А сейчас ты кто?
— Ты меня знаешь, помнишь. Дай мне с ней поговорить! — Клавдий Мамонтов сгреб подполковника Лейкина за грудки и приподнял, наклоняясь к нему. Лицо его исказилось.
— Клава! — заорал на него Макар. Он не на шутку испугался последствий. — Немедленно отпусти его!
Мамонтов разжал хватку. Оттолкнул от себя Лейкина. Тот побагровел. Тяжело дышал.
— Пожалуйста, простите его! — горячо взмолился Макар. — Все еще последствия его ранения дают о себе знать. Он порой неадекватен. Но он же ваш бывший сослуживец. Ваш прежний коллега! Его чуть не убили! В него стреляли!
— Первый и последний раз, Мамонт! Спущу хулиганство твое! Первый и последний! — Красный, злой Лейкин грозил указательным пальцем. — Грабли свои прибери. Она что, его пассия-зазноба? — резко обернулся он к Макару. — То-то он кобелем гавкает.
— Нет-нет! — пламенно заверил его Макар. — Она няня моего младшего и дом весь наш ведет. Между ними ничего такого… романтического. Да она и старше нас гораздо.
Клавдий бросил на него испепеляющий взгляд. Но Макар подготовился. Он тоже вскинул руку и погрозил другу пальцем:
— Клавдий, молчи! Ни слова больше!
— Среди ночи в непогоду… Сейчас моросит, но лило ведь как из ведра, — констатировал Лейкин. — Поскакала ваша Маша тетку-старуху навещать. А вы вдогонку за ней? Не усеку я логики событий.
Макар понял: надо показать Лейкину Машино сообщение. К счастью, Вера Павловна сбросила его Макару. Он вытащил айфон и показал недоверчивому полицейскому. Лейкин читал скупые строки долго и старательно. И даже шевелил губами. Внезапно у него самого зазвонил мобильный.
— Зая? Не спишь? Я до утра здесь завис, следака ждем… Убийство, ни дна ему ни покрышки… Магазин сама в восемь откроешь. Товар доставят с Рязани, примешь. Все проверь! Особенно тазы пластиковые — все ли в наличии по накладной. Не волнуйся, Зая, со мной порядок. Работаю! Магазин целиком на тебе завтра. — Голос Лейкина потеплел, в нем слышались деловитые и одновременно нежные обертоны.
— Магазин хозяйственных товаров вашей благоверной на трассе у рынка? — уточнил Клавдий.
— Ты, Мамонт, в охранники к миллиардеру подался за длинным рублем, а бизнес моей жены — для нас подушка безопасности, чтоб не обнищать на пенсии грошовой. Или ты насмехаешься надо мной сейчас? — Дав супруге отбой, Лейкин мгновенно посуровел.
— Правильно сделали, организовав жене мелкий бизнес, — одобрил Макар. — Сплошь и рядом подобное у стражей порядка — он бдит, себя на службе не щадит, а она торгует, капитал сколачивает на старость. На отдых пенсионный в Дубае.
— Ваша Мария Гольцова прислала вам в 1.55 весьма сумбурное и малопонятное сообщение, — прокомментировал Лейкин прочитанное. — А вы оба мне многое недоговариваете.
— Маша постоянно занята сейчас с моим младшим сыном. У нее нет времени отлучаться днем из дома из-за него, — Макар сочинял на ходу. — Она рассчитывала доехать на последнем автобусе до станции и пройти через тупик к дому тетки, переночевать у нее, а утром вернуться к нам. И в тупике она… видимо, попала в беду, понимаете?
— Нет, не понимаю, — Лейкин покачал лысой головой. Нахлобучил гигантскую фуражку с кокардой. — Темните вы оба. Почему, а?
Интересный вопрос.
Своевременный вопрос.
Важный вопрос.
Они оба знали ответ: и Макар, и Клавдий.
Но озвучивать его полиции они не стали бы ни при каких обстоятельствах.
Честь горничной Маши не позволяла.
Глава 3. Мятный джулеп и Золушка
Август. Накануне всего
После печальных и трагических поисков пропавших без вести [1] Макар неделю пребывал в черной меланхолии, а затем решил: надо «сменить картинку». Он отправился со всеми своими домашними в Санкт-Петербург: многодетный отец семейства с дочками Лидочкой и Августой, с маленьким Сашхеном, гувернанткой Верой Павловной и горничной Машей — няней Сашхена — первым классом из Москвы прямиком в «Гранд Отель Европа».
В роли телохранителя семьи Клавдий Мамонтов должен был отправиться в Питер вместе со всеми. Но случился форс-мажор: снова вырубилась охранная сигнализация дома на озере и сломался домофон въездных ворот. Клавдий остался, вызвал ремонтников из фирмы, надеясь управиться за два дня и полететь в Питер на самолете. Но скоро лишь сказка сказывается, а дело забуксовало. Потребовался новый силовой кабель к забору и воротам, для него следовало выкопать длинную траншею. Отчаявшись отыскать надежных работяг, Клавдий взялся за канаву сам. Его раненая рука еще плохо ему повиновалась, но он счел «землеройство» силовой гимнастикой и, раздевшись до пояса, вкалывал под палящим солнцем.
Из Санкт-Петербурга лавиной шли селфи и фотографии. Корреспонденцию слала Клавдию семидесятилетняя гувернантка Вера Павловна. Их с Машей покорила обстановка роскоши, в коей они все очутились будто по волшебству. Макар снял в «Гранд Отель Европа» люкс-апартаменты «Империал». Он первое время в Питере честно держался, пил по случаю летней жары лишь мятный джулеп, набивая в стакан много льда и мяты (сахар он игнорировал), добавляя бурбона всего на два пальца.
Клавдий день-деньской рыл траншею для кабеля и мучился угрызениями совести: он ведь не исполнял свои прямые обязанности бодигарда по защите детей Макара в путешествии. А еще он меланхолично размышлял о социальной пропасти, в сущности, разделявшей его и Макара, наемного охранника и босса, несмотря на всю их крепкую мужскую дружбу. Люкс «Империал» кричал об этой социальной пропасти…
Думал Клавдий, перелопачивая землю, останавливаясь из-за боли в раненой руке, и еще об одной вещи. О событии, предшествовавшем вояжу Макара в Питер и впоследствии странным, причудливым образом тесно, нерасторжимо вплетенном в общую канву трагических, кровавых происшествий, начавшихся в заброшенном железнодорожном тупике у станции Бронницы.
Дело-то вначале не предвещало ничего плохого. Наоборот — удачу. За неделю до поездки в Питер Макар предложил Клавдию поучаствовать в сделке по серому импорту элитных авто. Мол, вложимся в доставку штучных люксовых машин: пара британцев