— Как назло! — Клавдий начал прямо на месте разворачивать внедорожник. — Филимонов выполз из норы, но сейчас нам его не взять. Дед визг поднимет, если я шоферюгу заломаю и в багажник упакую, моих бывших с мигалкой вызовет. Они с Жорой Филимоновым явно соседи-приятели. Подождем.
— А куда они идут? — спросил Макар.
Ответ нашелся быстро: впереди показалась площадь, окруженная одноэтажными павильонами магазинов. Дед с коляской засеменил в «Пятерочку», а Филимонов — в стоявший напротив «Хозяйственный». Клавдий и Макар вышли из машины, Клавдий ринулся было к «Хозяйственному», но Макар его остановил.
— В торговом зале камеры. Нам это надо?
Клавдий раздумывал лишь мгновение. На асфальте у ларьков сидели на корточках мигранты. Он обратился к бородатому юнцу лет девятнадцати.
— Ассаламалейкум, уважаемый, помоги, а?
Юнец поднялся на ноги.
— Ваалейкумассалам, нет проблем. Что нужно?
— Мужик седой в рубашке, заходит в «Хозяйственный», видишь? Пойди, глянь на его покупки и скажи нам. Я тебе заплачу.
Бородатый юноша кивнул и скрылся в магазине. Они отошли на парковку: Филимонов не должен их заметить. Ждали терпеливо.
Филимонов наконец вышел с большой нагруженной пластиковой сумкой. Остановился, закурил сигарету. За ним из «Хозяйственного» выскочил гонец Клавдия, начал озираться, ища своих заказчиков. Из «Пятерочки» появился, толкая коляску с ребенком, дед — он тоже отоварился. Они с Филимоновым плюхнулись на скамейку на площади у древнего на вид памятника Ильичу, испещренному белыми пятнами голубиного помета. Дед извлек из пакета две банки пива. Они с шофером чокнулись и с наслаждением присосались к банкам. Клавдий свистнул гонцу, тот увидел их и подлетел:
— Мужик купил две пары толстых резиновых перчаток, огнеупорную прихватку, рулон полиэтилена и жидкость для розжига, — перечислил он. Клавдий достал мобильный, желая сбросить ему на номер деньги, но парень покачал головой. — Не нужно, брат. Я его узнал. Он моих маленьких племянников материл, обзывал их инородцами и черномазым отродьем.
— Тогда вкупе с остальным я ему и за твоих мелких морду начищу, — пообещал Клавдий.
— Интересный набор приобретений у Филимонова, — заметил Макар, когда гонец их покинул.
— Никак собирается что-то запалить, — Клавдий наблюдал за парочкой на скамейке. — Если он войдет один в подъезд, я его там, внутри, оглушу. А ты подгонишь тачку к двери, мы его увезем из поселка. На его доме камер нет, я в прошлый раз все проверил.
Но везение от них отвернулось. Допив пиво, Филимонов с дедом поплелись, оживленно переговариваясь, к дому вместе. Макар и Клавдий наблюдали из внедорожника. Филимонов заботливо распахнул перед дедом дверь подъезда, помогая ему закатить коляску с ребенком по лестнице.
— Упустили! — Клавдий стиснул зубы.
— Он вообще мог не покидать логово, — вздохнул Макар. — Ты собираешься его в квартире «заламывать»? Учти, в панельных домах стены — картон. На его вопли весь муравейник сбежится.
— Истинный убийца не станет поднимать хайп, — возразил Клавдий. — Ему полиция, как и нам сейчас, — ни к чему.
— Ладно, подождем, ты остынешь, все взвесишь, — решил за друга Макар. — Он ведь жидкостью для розжига не костер на кухне собрался запалить.
— Если он перевозил Матвеева к тупику на его же «БМВ», то в салоне осталось полно ДНК их обоих. Спрятать тачку в лесу, просто бросить в чаще — огромный риск. Найдет полиция «бумер», образцы ДНК эксперты изымут. А если машину поджечь, огонь уничтожит все.
— Вода тоже, — кивнул Макар. — Особняки Матвеева и Акакиевой рядом с Москвой-рекой, «БМВ» истинный убийца вполне мог утопить.
Клавдий молчал. В его памяти всплыл рисунок Августы. Волны… Он еще гадал — реку или море изобразила дочка Макара?
— Затопленную машину даже на глубине сверху часто видно, — ответил он. — С высокого берега или же с воздуха. Правда, если загнать ее в глухой омут, черный от тины, или лесной пруд с ряской… или же в болото, в топь…
— Я все думаю про кровь, смытую из шланга Филимоновым, — произнес Макар. — Она не Матвеева. Я отлично помню описание височной раны в заключении судмедэкспертизы. Там говорилось об обширной гематоме и внутреннем кровоизлиянии, приведшим к смерти через сутки. И в ту ночь, когда мы примчались в тупик за Машей, я видел обрубок тела Матвеева… ты тоже, Клава… На рельсах у полотна — лужи свежей крови… но голова его… — Макар на секунду закрыл глаза, одновременно воскрешая и прогоняя ужасное видение, — чистая, не испачканная застарелыми засохшими сгустками.
— Кровь и не Филимонова, — сказал Клавдий. — Он сейчас двигался весьма проворно, не похож на человека, имеющего скрытую травму. Наклонялся, распрямлялся без усилий, с увесистой детской коляской помогал соседу. На нем опять рубашка с короткими рукавами и вместо брюк бермуды. Ни на руках, ни на голенях, ни на шее, ни на голове — никаких синяков, ран, перевязок.
— А вдруг он уже избавился от «бумера»? — встревожился Макар. — Маша в заключении уже неделю. Плюс еще сутки — время, когда напали на Матвеева. Восемь дней достаточный срок для уничтожения главной улики.
— Двое суток из этого срока долой, он прятал куда-то самого Матвеева, еще живого, и затем хлопотал насчет забора и отвозил Матвеева в тупик. А потом грянула неожиданная для него новость про убийство Товарища Мадам. И мы к нему заявились с вопросами. Кстати, насчет смерти дилера тоже. Застали его врасплох. Мы тогда полицию здорово опередили. Но следствие по делу Акакиевой ведь не стоит на месте, худо-бедно продвигается. Пусть все сначала и уперлось в розыск рабочих-мигрантов, но потом-то опергруппа обязана была допросить и ближний круг потерпевшей. То есть Филимонов уже побывал на допросах у следователя за эту неделю, и не единожды. Когда суета сует вокруг, истинный убийца не рискует, затаился на дне и выжидает… Не привлекает внимания.
— Тебе лучше знать, ты же в полиции служил, не я, — вздохнул Макар. — Ладно, мы его караулим здесь. И сколь долго?
Клавдий не ответил.
Закат догорел на небе и погас. Петеряево окутали прохладные августовские сумерки.
Луна взошла над обшарпанной панельной восьмиэтажкой.
Минуло еще два часа.
Макар все больше убеждался: их затея напрасна. И она опасна! Он поглядывал на Клавдия, у того уже ноздри раздувались, он терял остатки терпения. Сейчас плюнет на осторожность и рванет в подъезд, выволакивать Филимонова из квартиры под ор напуганных соседей. А дальше что? Погоня полиции за их внедорожником с Филимоновым в багажнике? Уголовное дело о самоуправстве и похищении? Арест? Дзига Лейберман, конечно, навестит их в ИВС… А Маша? Они ей уже ничем не помогут!
И в этот миг горьких раздумий все изменилось внезапно.
Филимонов, одетый в камуфляжную парку с капюшоном, спортивные штаны и кроссовки, появился из подъезда