— Кротовский, твоя карета — произведение искусства, образчик высокого мастерства зодчества семнадцатого века. Ты теплое с мягким не путай, — гоблин начал горячиться, — Рембрандт тоже писал по технологии семнадцатого века, его картины от этого в цене не теряют.
— В прошлый раз словосочетание «технология семнадцатого века» ты почему-то произносил без придыхания, как-то даже презрительно произносил.
— Кротовский, не цепляйся к интонациям. Тебя это не красит.
— Ладно. Уговорил, — я высыпал на прилавок все добытые макры, — На первый гравикар хватает?
— Хватает, — гоблин пересчитал макры, забрал и выложил вместо них небольшой серебряный брусок, — Этот гравикар почти такой же крутой как у тебя.
— Почти?
— Почти, — подтвердил гоблин, — Твой гравикар все-таки премиальный. Аналогов нет и не будет.
— Умеешь ты вовремя польстить.
— Польстить мне не трудно, считай это вместо сдачи. Я же тебе обещал скидку.
— Так, на скидку вместо сдачи я хочу получить от тебя информацию.
— Смотря какая информация, — хмыкнул гоблин, — Информация, Кротовский, самый дорогой товар.
— Что ты знаешь о полосатых макрах?
— Вот так и знал, что ты спросишь что-нибудь этакое, — расстроился гоблин, — Кротовский, ну на кой черт тебе сдались полосатики?
— Так, гоблин, достал набивать себе цену. Макров с собой больше нет, но могу оставить в залог этот гравикар, — я пододвинул к нему серебряный брусочек, который только что приобрел.
— Не надо, Кротовский, — гоблин отодвинул артефакт от себя, — Я все равно про полосатые макры знаю очень мало.
— Но ты их покупаешь?
— Покупаю.
— У кого?
— Вот этого я тебе точно сказать не могу. И дело не в деньгах. Коммерческая тайна — это святое.
— Ну хоть намекни. Дай хоть какую-то инфу из открытого доступа.
— Ладно, Кротовский, намек я тебе дам. Жирный такой намек, чтобы ты потом не говорил, что я тебя не предупреждал.
— Жду с нетерпением.
— Не лезь в это, Кротовский, — гоблин моего игривого тона не поддержал, — Поверь, мир огромен. Ты сделаешь еще много ценных находок. Найдёшь способ разбогатеть с гораздо меньшим риском.
— Ты меня пугаешь, что ли?
— Не пугаю, а предупреждаю, — гоблин оттянул вверх указательный зеленый пальчик, — Рынок полосатых макров очень криминализирован. Тебе только за одни вопросы голову открутят. Еще раз говорю, не лезь.
— Окей, намек понял. Спасибо за информацию, — сказал я совершенно серьезно.
— Очень надеюсь на твое благоразумие, Кротовский, — гоблин заметно расслабился и добавил, видимо, чтобы перевести мои намерения в менее опасное и более конструктивное русло, — Мы с тобой на гравикарах не хуже заработаем. И только не говори, что вкрутишь меньше ста процентов. Не поверю.
— Лечить меня не надо… готовь брусочки.
Глава 6
В Сансити вернулись поздно под светом звезд.
— Пора нам оборудовать спальные места в нашем офисе, — сказал я, — Дорога с работы домой занимает много времени.
— А мы с Мишей уже заказали двухъярусную кровать, — отозвался Виктор, услышав мои слова, — Надоело ютиться в каморке. Там только одно спальное место. Мише приходится ночевать в салоне.
— И куда вы хотите ставить эту двухъярусную кровать?
— В подвал поставим. Там места хватает. Ее уже привезли, осталось только собрать.
— Тогда в каморке освободится лежанка, — вслух рассудил я, — Катя сможет там ночевать. А я тогда в салоне.
— Макс, давай сегодня переночуем как обычно дома. Завтра подумаем.
— Давай подумаем. Офис мы уже перенесли на изнанку, пора бы совсем переехать.
Миша высадил нас у бара. Мы перешли на лицо, сели в машину и поехали домой. По дороге я пытался вспомнить, что съестного у меня имеется в холодильнике, но выходило, что только пельмени.
— Кать, у меня дома только пельмени.
— Отлично. А у меня есть сметана. Пельмени со сметаной будет самое то.
— Заметано.
Доехав до нашего лофта и поднявшись на свой четвертый этаж, я пошел ставить воду на пельмени, а Катя сходила к себе за сметаной.
— Макс, надоели вареные пельмени, — заявила она, зайдя ко мне в комнату.
— Что ты предлагаешь? Сырыми их есть?
— Пожарим на сковородке. Я помню, у тебя было подсолнечное масло.
Я пожал плечами и уступил ей место у плиты. Жарить пельмени оказалось не намного дольше, чем варить, а блюдо в самом деле вроде бы как другое. Во всяком случае со сметаной очень даже вкусно.
— Кать, ты бы хотела побывать в своем родном мире? — спросил я, когда мы закончили с пельменями и заварили чай.
— Ты меня уже спрашивал об этом.
— Я спрашивал, хочешь ли ты вернуться. Просто побывать — это другое.
— Не скажу, что прям мечтаю побывать, — ответила Катя, немного подумав, — Некоторые места, вроде старого парка, вызывают ностальгию, но я не хочу там никого видеть.
— А я хочу побывать в своем мире, хотя бы заглянуть ненадолго.
— У тебя там мама, я помню.
— Кать, поедешь со мной при случае? Познакомлю тебя с мамой.
— Отчего бы нет, с удовольствием с ней познакомлюсь… пей чай, остывает, — допив чай, Катя ушла к себе, а я завалился спать.
На следующий день в офисе, куда нас традиционно от бара подвез Миша, мы застали Додю в возбуждённом состоянии духа. Додя музицировал, издавая звуки губами, и что-то быстро программировал на магическом накопительном кристалле.
— Додя, у тебя такой вид, будто в родном мире тебя признали законным наследником престола.
— Это вряд ли… — отмахнулся Додя, — … представляете?
— Что мы должны представить?
— Феечки начали таскать информацию. Отсюда туда и туда отсюда.
— Додь, как-то не очень информативно. Можно поточнее?
— Поточнее? Можно поточнее… где-то в среднем около трехсот килобайт за одну ходку… но думаю, со временем доведем до мегабайта.
— Я полагаю, Додя хотел сказать, что феечки начали переносить инфу с изнанки на лицо и с лица на изнанку. Да, Додя?
— Ну. А я как сказал?… теперь главное, чтобы данные считывались автоматически. Конвертация данных пока не отлажена.
— Отлаживай, Додя. Ты на пороге прорыва информационных технологий.
— Вы так думаете? — Додя зарделся.
—