– Не утащишь, – она шмыгает носом и, кажется, пытается улыбнуться. – Там дневные врачи.
– Только Колька, – хмыкаю. – Он молча смоется.
И тут у нее все же прорывается смех. Сквозь слезы. Делаю шаг вперед, стою к ней почти вплотную, чувствую, что больше всего на свете ей сейчас хочется, чтобы я ее обнял. Почти невинно беру ее за плечи.
– Я люблю тебя, – шепчу, чуть сжимаю пальцы.
– И я тебя, – плачет.
– Мне надо уехать и к часу вернуться, – шепчу, – если что-то нужно…
– Привези Мишкину пижаму, – утирает слезы. – И медведя своего он просит.
– Хорошо, – киваю с улыбкой.
– И… – всплескивает руками. – Давай я тебе напишу?
– Напиши! – улыбаюсь, подмигиваю ей и ухожу.
Представление для медсестер окончено. Уже почти одиннадцать. А дороги даже без пробок – полтора часа туда-обратно.
Катя
И как у него так получается? Просто подойти и сказать: «Я потом вспомню, о чем мы вчера там поссорились, сейчас скажи, что привезти!» Марк! Марк!!! Внутри все ноет и поет одновременно.
Я всю ночь лежала, ревела. Прощалась со своими мечтами о счастливом будущем Екатерины Захарской. А он… «Да, мы поругались. Когда будет время, я над этим подумаю, но это ничего не меняет». И для него это действительно ничего не меняет. Он любит меня. И точка.
Марк. По щекам опять текут слезы, я в порыве эмоций притягиваю к себе и стискиваю Мишку.
– Мам, ты почему плачешь? – обеспокоенно хмурится мой сын.
– Я не плачу, – кручу головой. – Точнее, плачу, но все хорошо!
– А так бывает? – с сомнением спрашивает мой карапуз.
– Бывает, мой хороший, – улыбаюсь. – Очень редко, но бывает.
– Когда ты плакала дома, это было плохо, – очень рассудительно выдает мой кроха.
– Мы больше не поедем домой, малыш, – шепчу ему, – больше не будет плохо.
Утром пришло еще несколько сообщений от Кости. От оскорблений он перешел к угрозам. Специально их не удаляю. Наоборот. Регулярно сохраняю скрины. Мне кажется, это может мне пригодиться. Сократить количество проблем, которые он решил мне доставить.
Марк
Нет, все же удачно мы с Катькой тогда разбор полетов устроили. В смысле оплат. Сейчас бы искал документы фиг знает сколько. А так, вот они. Под рукой. Так! Это все о русской части конкурса. Эту папку я при Кате не потрошил. Заявки, маршрутные листы, итоговые свидетельства. Да! Оно. Подхватываю файл, бросаю в рюкзак.
Мишина пижама, Катин домашний костюм, плюшевый медведь, пару футболок, мальчишке трусы. Ей, наверное, тоже нужны, просто постеснялась написать. Смешная. Сгребаю все с полок в пакет. Сворачиваю, запихиваю все в тот же рюкзак.
Блин, есть хочу, но время. Придется опять в столовке порцию выпрашивать. После Катькиных обедов наша больничная еда не кажется такой уж вкусной.
Можно будет попробовать утащить Катюшку на часик в кафешку. У торгового центра есть вполне себе сносная. Если получится найти няню Михе. Что там у него еще с кровью. Сейчас уже должны быть анализы. Хотя я почти уверен, что там тромбоцитов ноль. Кровь заказал? Заказал. Как раз мою должны подготовить.
Черт! Надо было все-таки выспаться ночью – в голове жуткий сумбур! Ладно. Сегодня мне ночевать дома. И одному. Высплюсь.
Вздыхаю. Я бы предпочел другой вариант развития событий. Оглядываю комнату, думая, не забыл ли чего. Кровать! Улыбаюсь, вспоминая это. Надо купить кровать!
Катя
У нас в палате один из дневных дежурных врачей. Кажется, Сергей Иванович. Я его видела только один раз.
Соседей наших нет, они ушли на КТ. Врач пришел непосредственно к нам. Утром мы сдавали повторные анализы. Вероятно, сейчас будут обсуждать лечение, ведь вчера мы ничего не кололи и не капали. Так, просто соблюдали карантин.
Сергей Иванович что-то листает в планшете, хмурится, хмыкает.
– Что-то не в порядке? – я привыкла, что у Марка всегда все «именно так, как и должно быть» или «точно по учебнику».
– Да нет, – отвечает Сергей Иванович нараспев. – Я просто думаю, на каком основании ваш лечащий врач делал вам назначения.
Глава 36
Катя
– А что в моих назначениях вам не нравится?
Марк! Он без халата, но в рабочем костюме. И с большим пакетом в руках.
– Разве сегодня ваша смена, Марк Александрович? – дневной врач, кажется, недоволен.
– Нет, – абсолютно спокойно отвечает Марк, – я просто им вещи привез, – он достает Мишкиного плюшевого медведя.
– Вы привезли им вещи? – Сергей Иванович кривит губы, словно говорит о чем-то мерзком.
– Вчера была экстренная госпитализация, – объясняет Марк с совершенно невинным видом. – Мы же просто на анализы приехали.
– Ну, знаете, с этими вашими особыми отношениями, – оборачивается ко мне, – похоже, вам мои услуги не нужны!
И демонстративно выходит в коридор.
– Ты ему не нравишься? – спрашиваю тихо.
– Он считает, что я его подсиживаю, – передает мне пакет с вещами. – Меня слишком часто в последнее время ставят с ним в операционную.
– Почему?
– Он теоретик, – Марк невинно пожимает плечами. – Очень хороший, глубоко вникающий, но теоретик. Классный преподаватель, кстати! Читает два курса в мединституте. Но… Главный считает, что у меня руки лучше работают. Поэтому часто ставит нас в пару. Вроде как я должен поучиться теории у него, а он закрывает глаза на то, что, если мы в операционной вдвоем, оперирую фактически я… Так думает Борисов. Но вот Миронов другого мнения, – Марк что-то загружает в свой планшет. – Слушайте! Ну лейкоциты-то пошли в рост! – сообщает нам радостно.
– Это хорошо? – я в данный момент в ужасе от того, что у моего ребенка в крови вообще нет тромбоцитов, ничего другого мне не сказали.
– Конечно! Стимулировать не надо! Остальное сейчас накапаем, – поворачивается к Мишутке. – Да, боец? – подставляет сыну кулак.
– Да! – Мишутка толкает руку Марка своим кулачком, и они оба совершенно одинаково смеются.
Марк
Я устроился рядом с Мишкиной койкой так, что он вроде как лежит у меня подмышкой.
Мы с ним тихо рассматриваем детские кровати.
Катюха, когда поняла, что я подбираю обстановку для детской, округлила глаза и даже воздуха в легкие набрала, чтобы что-то мне высказать, но… Я-то знаю, чем покорить мальчишку!
– Возьмем кровать как машину? Или как пиратский корабль?
Если честно, я бы предпочел «корабль». Машина низковата. Пока Мишка будет с адапташкой вместо протеза, ему будет неудобно вставать. А с другой стороны… Ну сколько он с адаптационной конструкцией будет. Месяца три-четыре? Все равно бо́льшую часть времени будем его на руках таскать. Главное – матрас купить правильный.
Он выбрал, конечно, машину! Я почему-то даже не сомневался.
Никогда не думал, что мне будет настолько нравиться чужой ребенок. Тем более ребенок Свиридова. Но… Надо признаться, от Кости ему не досталось