А вскоре прямо напротив от затаившихся в снегу людей должны будут остановиться две новенькие «ауди». Из них выйдут двое хорошо одетых мужчин. Они выкурят по сигарете и уедут, но уедут на одной машине, оставив другую стоять незапертой на оживленной трассе с ключом в замке зажигания, на заднем сиденье которой лежит заказанный «гостинец»: «калаш» с патронами в цинковом ящике и плотный пакет валюты.
Сценарий был отработан до мелочей. Все, кому положено было что-то изображать этой ночью: собровец на грейдере, собровцы в форме гаишников, собровцы в форме собровцев, собровцы в дорогих костюмах, – все они отработали свои роли без сучка и задоринки. Осталось всего ничего: группе Тропарева мощно отыграть финальную сцену, взять пришедшего к «ауди» адресата. Одного или нескольких. Взвиться, словно из небытия, в полный рост из снежного плена, пустить очередь из автоматов в сторону луны и заорать страшными голосами что-то очень грубое, а затем уложить хоть одного, хоть целую сотню бандитов мордой в пол. Ну, в этом конкретном случае, в грязный снег.
И – по домам! Отогреваться и спать. Долго спать. А потом запись эффектного задержания откроет новостные выпуски всех крупных телеканалов страны, и ты будешь знать, что вон тот, длинный, в камуфляже и автоматом в руках, это и есть ты сутки назад. Пустячок, а приятно. Словно ты масляной краской по трафарету набиваешь маленькую звездочку на фюзеляже боевого истребителя, имя которому Стас Тропарев.
По заранее утвержденному плану «спектакль» должен был закончиться часа три назад, но… Красивый проект взял и развалился по собственному усмотрению, без всякого на то указания. Обложенный со всех сторон участок трассы никого, кроме ментов и фээсбэшников, не интересовал. Лишь грузовики, один больше другого, да малолитражки, по цене очень разные, пролетали мимо «ауди» и зарытых рядом с ней собровцев, но главного действующего лица не было. Не явился, паскуда!
Операцию отменили через четыре с половиной часа после ее начала, когда казалось, что вот-вот – и мочевой пузырь просто лопнет. Но нет, бог миловал. В ухе ожил наушник, и голос, забиваемый шумами помех, озвучил отбой. Снова трасса была перекрыта, снова зашумел грейдер, и, как только он поравнялся с группой Тропарева, три человека, словно три оживших покойника, медленно приподнялись из своих ям. Тела их, промерзшие насквозь, перестали быть быстрыми и мгновенно управляемыми. Бойцы отряхнулись от снега, сняли одубевшие маски и, вместо того чтобы резво побежать сторону леса, туда, где в полутора километрах на проселочной дороге их ждали теплые УАЗы, долго выливали из себя лишнее. А потом и вовсе сели в «ауди» и с наслаждением втянули в себя сигаретный дым.
– Мужики, а сколько времени-то?
– Почти четыре.
– Умные люди седьмые сны смотрят.
– Так то умные…
Через полчаса, когда они вернулись к точке сбора, встречать их вышел лично начальник УВД. После приветствия и короткого доклада каждого он похлопал по плечу и приказал следовать за ним в уазик и пазик, где был расположен штаб операции. Добрый, как Дед Мороз, он налил им по полному стакану коньяка и приказал пить. При нем. Бойцы молча чокнулись и запрокинули в глотки что-то очень дорогое и непохожее на все, что они до этой ночи употребили в своей жизни. «Конфискат», – подумали все разом и, поставив стаканы на столик, чему-то заулыбались.
Но что-то не заладилось у Стаса. Накативший кашель до самого города разрывал грудь и жег горло.
– Сегодня же днем – в санчасть, – приказал генерал и на прощание крепко пожал его горячую руку. – А сейчас всем приказываю спать.
* * *
Андрей Большаков в любом состоянии всегда просыпался сам. Его рука успевала накрыть кнопку будильника за пару секунд до звонка. Сегодняшнее утро не было исключением. Как только пузатый китайский хронометр получил по макушке, Андрей сначала резко сел на кровати, затем пружинисто выпрямился во весь рост. И только после этого широко открыл глаза. Так было проще возвращаться к жизни из любого сладкого сна.
– Уже?
Светлана приподняла голову над подушкой, пытаясь разглядеть его в темноте.
– Да, пора. А ты спи, еще часа три можешь спокойно спать.
Так он говорил каждый раз, когда уезжал из дома.
– Нет, я встану.
Так всегда отвечала она, когда он перед отъездом в Москву просыпался ни свет ни заря.
– Не надо, спи.
– Ага, я тебя целую неделю не увижу.
– Не неделю, а пять дней.
– Все равно долго.
Они говорили таким шепотом, что в метре от них даже собака не повела бы ухом, но обе дочки-погодки тут же зашевелились в своих кроватках. И их голоса стали еще тише, перейдя на какой-то ультразвуковой уровень общения.
– А как же ты? Без меня…
– Я взрослый дядя. Уж как-нибудь кофе с бутербродами сумею приготовить. Спи!
– Нет, я тоже сейчас встану. Я сварю тебе кашу. Только, пожалуйста, сделай что-нибудь с этим проклятым фонарем.
Это правда, фонарь раздражал многих жильцов дома. Всех, кроме Андрея. Он умел и просыпаться, и засыпать за секунды. И его жена, его верный оруженосец, не принадлежала к избалованным барышням, была приучена к спартанскому образу жизни еще с детдома. Могла питаться чем попало, могла без отдыха работать сутками. Но! Если ложилась спать, то засыпала лишь в абсолютной темноте, без единого лучика света, хотя и звали ее от рождения Светой. «Света не любит спать со светом!» Любые вариации на эту тему она терпеть не могла, злилась от дурацких каламбуров. И уличный фонарь, будто зная Светкину слабость, делал все, чтобы испортить ее настроение и сон. Он испускал большую часть своей энергии строго в окно их спальни, и никакие шторы не спасали от его бесцеремонности.
– Хорошо, я подумаю, что можно сделать.
– И что ты мне сделаешь? Что? Что ты, халдей тупорылый, извозчик потный, можешь мне сделать? А? Что ты молчишь? Знаешь, почему ты молчишь? Потому что ты очкуешь!
Мужик нарывался на пулю. Он уже минут пять как потерял страх и теперь нес какую-то пургу, не задумываясь о смыслах и последствиях. Не то чтобы он был очень пьян, хотя…