Происхождение девушки с синими глазами всегда было окутано тайной. Некоторые старые удаганки шептались, что она «дитя леса», другие говорили, что она «принесена ветром». Но все без исключения соглашались, что в ней есть нечто особенное. Ее связь с иччи, духами-хозяевами леса, была интуитивной, почти телесной. Кейта чувствовала изменение погоды задолго до того, как облака собирались на небе, слышала шепот деревьев и понимала горечь умирающей травы. Но полноценного камлания, такого как у отца, она не совершала. Она могла призвать маленьких духов, поговорить с ними, попросить о помощи, а вот глубокие путешествия между мирами были для юной шаманки до сих пор закрыты. Девушка не носила традиционный костюм удаганки, а илин кэбихэр, что приснился ей, был лишь частью ритуальных сновидений, а не повседневной жизни.
В клане не было жесткой иерархии в воинском смысле, но шаманы делились на ступени. Самые юные, «дети леса», учились у старейшин искусству травничества, целительства, основам общения с духами. Затем шли «ученики бубна» — те, кто уже освоил ритуальные танцы, мог проводить простые обряды, призывать мелких иччи и защищать айыл от легких болезней или сглаза. Наконец, были «хранители бубна» — полноценные шаманы и удаганки, способные камлать, общаться с Айыы Верхнего мира и противостоять всевозможным абаасы из Нижнего. Их было немного, и каждый из них был бесценен. Алтан был одним из самых могущественных хранителей бубна за многие поколения.
Обучение начиналось рано. Детей выбирали не по роду, а по сур — жизненной силе, по способности чувствовать тонкий мир, по снам, которые им снились. Устав был прост: чтить Великую Мать Тэнгри, уважать иччи, защищать свой улус и беречь тайгу. Шаманы были не только проводниками между мирами, но и хранителями олонхо, целителями, судьями и советниками. Их сила была в гармонии с природой и понимании баланса.
— Кейта! — окликнул девушку знакомый голос. Она обернулась — у входа в один из балаганов стояла Ирена, молодая ученица целительницы, которая была всего на пару лет старше Кейты. Ее лицо было бледным, а глаза, обычно полные жизнерадостности, сейчас казались до боли испуганными. — Ты слышала? Степняки, опять! Говорят, они выжгли все кряжи к югу от Черных Топей.
— Знаю, эдьиий. Отец уже готовится к камланию. — Кейта подошла к ней, положив руку на плечо. — Нам нужно собраться. Приготовь запасы — наполни бутыли водой, подвяль мяса. И предупреди всех, чтобы держались вместе. Охотникам нужно быть начеку.
— Но если Алтан-тойон уйдет надолго… — Ирена замялась, ее тонкие пальчики нервно теребили край рубахи. — Кто будет защищать нас? Кто сможет остановить их?
— Мы. — твердо сказала Кейта, в ее взгляде читалось искреннее непонимание от услышанного вопроса. — Кому же еще выступать на защиту⁈ К тому же, иччи леса не оставят нас. А пока отец в пути, нужно быть его глазами. Никто не посмеет осквернить нашу землю.
В словах девушки была уверенность, которой она сама до конца не чувствовала. Если уж говорить начистоту, она ее вовсе не чувствовала, но ощущала огромную ответственность перед отцом и его просьбой. Предчувствие из сна не отпускало, вилось под ложечкой холодной ядовитой змеей. Слова пророчества звучали набатом в голове, но Кейта старательно отмахивалась от них, как от назойливых мух.
Степняки были для клана шаманов абстрактной угрозой, далекими «степными волками», что иногда забредали на окраины, но никогда не осмеливались так глубоко проникать в тайгу. Их мир был миром безграничных просторов и безжалостного солнца. Миром, который Алтан описывал как «лишенный корней». Их сила была в числе, в скорости, в железе и луках. Шаманы же были хранителями баланса. Они не воевали, если не было крайней нужды, но умели защищаться. Их сила была в знании природы, мудрости духов, умении видеть скрытое. Но численность их была мала, а магия требовала подготовки и сосредоточения.
Кейта знала, что люди из степей приближаются. Запах полыни из ее сна, казалось, уже едва различимо витал в лесном воздухе, смешиваясь со смолистым ароматом кедра. Конфликт, который долго тлел на границах их миров, теперь разгорался. И пророчество шептало, что она, Кейта, находится в самом его эпицентре.
Ответ Ирены, полный страха, неприятно кольнул девушку. Она видела этот страх в глазах и других членов клана. Он был липким, как болотная трясина, и мог утянуть на дно весь их улус быстрее любой орды. Нужно было его развеять.
— Ирена, — Кейта взяла подругу за плечи и заставила посмотреть ей в глаза. — Когда ты в последний раз проверяла запасы сушеного корня чайного копеечника в лечебнице? А вяленой брусники?
— Что? — растерянно моргнула та. — Неделю назад, наверное… При чем тут это?
— При том, эдьиий, что если кто-то из охотников в дозоре подвернет ногу, ему понадобится твой отвар. А если у детей от страха заболят животы, им поможет твоя брусника. — Голос Кейты стал мягче. — Твоя сила — в целительстве. Так иди и делай то, что умеешь лучше всех. Защищай нас своим способом, поняла?
Ирена неуверенно кивнула, но паника в ее глазах сменилась проблеском осмысленности. Она глубоко вздохнула и решительно направилась к балагану, где хранились все лекарские запасы. Кейта проводила ее взглядом с толикой облегчения. Один испуганный шаман — это проблема. Десяток испуганных — катастрофа! Чтобы самой не поддаться дурным мыслям, девушка решила заняться делом. Первым делом — проверить оружейную, где хранились немногочисленные батасы, копья и луки охотников. Но по пути ее остановил аппетитный запах свежеиспеченных лепешек, доносившийся из общей трапезной. У входа, прислонившись к косяку, стоял высокий, крепкий парень с круглым, вечно добродушным лицом. Он с наслаждением жевал лепешку, прикрыв глаза.
— Где же еще сыскать Саяна, как не возле еды? — пробормотала Кейта себе