– Чучело огородное, – пробормотала я.
День клонился к вечеру, музей с минуты на минуту должен закрыться, и это вынуждало меня прекратить изыскания. Тем более что передо мной стояла более острая проблема: если я не хотела ночевать в машине, следовало срочно озаботиться поисками жилья. С покупкой полотна Галлера я приобрела не только картину, но и головную боль. Зная свой характер, понимала, что теперь не тронусь с места до тех пор, пока не разузнаю о ней всю подноготную. А если уж мне предстояло задержаться в этом городе, необходимо позаботиться о крыше над головой.
Я спустилась с крыльца, сделала пару шагов и оказалась рядом с распахнутым окном.
– И что ей здесь нужно? – спросил низкий женский голос.
– Статью пишет о творчестве Галлера, – ответил другой, принадлежавший директрисе.
– Неужели? С каких это пор бульварные газетенки стали тратить свои полосы на публикацию материалов о творчестве художников, да еще таких, как Галлер?
– Ну почему же бульварная, Нонна? Обычная газета... Эта девушка... не знаю, как ее зовут, сказала, что они хотят пробудить у подрастающего поколения интерес к искусству. По-моему, прекрасная идея.
– И ты ей поверила? Лидия, не будь наивной! Ты же видела ее! Такие, как она, в приличных газетах не работают! И потом, я слышала большую часть вашего разговора...
– И что?
– А то! Она такая же журналистка, как я фотомодель! Статья – всего лишь повод явиться сюда.
– Да? А зачем же она, по-твоему, приехала? – рассеянно протянула директриса, явно занятая чем-то важным.
– Ее интересуют картины, и мне это не нравится!
Глава 6
Покупка картины, директриса музея, сумасшедшая Нонна... и что-то еще, что беспокоило меня, как больной зуб. Произошло это во время разговора со смотрительницей, память данный факт автоматически зафиксировала, вот только вспомнить, что же меня так насторожило, я не могла.
На лицо упала тень, раздалось деликатное покашливание и шарканье ног об асфальт. Я вздохнула и с неохотой разлепила глаза. Рядом с моим столиком стоял парень и весело улыбался.
«Надо же! Такой красавец, а служит в кафе. Лопух! С такими данным мог бы найти себе работу и поприличней», – лениво подумала я, разглядывая его сквозь приспущенные ресницы.
А посмотреть было на что! Хотя и невысокого роста, но стройный. С правильными чертами лица и романтической ямкой на подбородке. С блестящими темными волосами и задумчивыми серыми глазами, опушенными девичьими ресницами. Не парень, а конфетка! Подобные молодые люди обычно глядят на вас с глянцевых обложек журналов. С обаятельной улыбкой, от которой замирают сердца не только юных дев, но и умудренных жизнью матрон, они рекламируют сигареты, мужской одеколон или какую-нибудь другую залежалую дребедень. К счастью, в моем организме выработано противоядие, надежно защищающее от коварных мужских чар. Один представитель этого племени преподал мне очень хороший урок, навсегда отбив охоту иметь с ними дело.
Стоило вспомнить Голубкина, как настроение разом испортилось. Хотя с чего бы? Ну встречались! Ну расстались! Причем я сама его бросила! Так чего переживать? А я все равно переживала! И злилась на себя за это! Понимала, пора бы уже и забыть о неудачном романе! Только сказать легче, чем сделать! С Голубкиным все обстояло непросто. Отношения были давние и запутанные. Познакомились мы с ним потому, что мой ушлый учитель, Павел Иванович, из всех клиентов больше всего любил коллекционеров. Одержимые страстью, они готовы выложить любую сумму, лишь бы получить вожделенную вещь. А Голубкин и был коллекционером! Собирал предметы, имеющие отношение к Наполеону. Когда в руки Павла Ивановича попали дорожные часы Наполеона, он сразу вспомнил о Голубкине, потому что тот идеально подходил на роль покупателя. Мало того что богат и азартен, так еще и молод до неприличия! Именно эта молодость и навела Павла Ивановича на мысль в качестве продавца выставить меня. Старый пройдоха придумал целый план! Я должна как бы «случайно» познакомиться с Голубкиным, очаровать его и под шумок «впарить» ему часы. Идею продажи, пусть даже по тройной цене, я восприняла нормально, в конце концов, именно в этом и заключался наш бизнес, а вот крутить роман с клиентом отказалась наотрез. И от предложения патрона отбивалась, как могла, но все впустую. «Ты должна с ним познакомиться», – приказал Павел Иванович. Сказал, как отрезал, и мне, стиснув зубы, пришлось подчиниться.
Повод для знакомства нашла легко. Известный аукционный дом проводил закрытые торги, и Голубкин был в числе приглашенных. Павел Иванович раздобыл билет и для меня, причем на место рядом с Голубкиным. Понимая, что неудачи шеф не простит, я все утро в день аукциона проторчала перед зеркалом. Поскольку мероприятие обещало быть пафосным, то и выглядеть следовало соответственно. Дорого, но неброско. Оптимальный вариант – костюм с юбкой до колена, туфли-лодочки без каблука и скромные украшения. Скромные, естественно, по размеру, а не по цене. Именно так я сначала и оделась, но стоило глянуть на свое отражение в зеркале, как стало ясно, что все нужно менять, причем кардинально.
«Если явлюсь в таком виде, шеф может навсегда забыть о сделке с часами. Голубкин меня в толпе попросту не заметит», – думала я, сдирая с себя респектабельные тряпки.
То, во что я вырядилась потом, у моего учителя наверняка вызвало бы приступ ярости, но я своим видом осталась довольна. Брюки из мягкой кожи сидели на бедрах как влитые, выгодно подчеркивая длинные ноги. Шелковая блузка агрессивного алого цвета смело расстегнута на груди. Крупные золотые серьги удачно оттеняли копну черных кудрей. Тогда у меня еще была шевелюра, а не эта короткая стрижка. Связка монист при каждом движении мелодично позвякивала на груди, массивные браслеты эффектно подчеркивали тонкие запястья, а если смотреть в целом, то выглядела я чрезвычайно вызывающе. А если учесть, что ко всему этому великолепию прилагались еще плутоватые глаза и чарующая улыбка, то у Голубкина просто не оставалось шансов на спасение.
В зал знаменитого на всю Москву старинного особняка на Пречистенке я вошла одной из последних. Нарочно опоздала, чтобы не теряться в толпе! Овеянная ароматом экзотических духов, я гордо проследовала по проходу, уселась на свое место и уткнулась носом в программку с перечнем выставленных на продажу лотов. Мое появление не оставило Голубкина равнодушным. Краем глаза я видела, что парень, забыв, зачем пришел, не сводил с меня заинтересованного взгляда. Это радовало, поскольку существенно повышало шансы удачно пристроить наши часы. Еще больше радовало то, что он имел приятную внешность. Высокий, с широкими плечами, с не совсем правильными чертами лица и, главное, без показного лоска. Непокорные русые вихры, справиться с которыми был не в силах даже его парикмахер, лежали так, как им нравилось. Льняная рубаха слегка измята. Часы на руке дорогие, но догадаться об этом мог только тот, кто в таких вещах разбирается. В общем, вполне приятный парень, и, если бы не навязанная мне обязанность его охмурить, он бы мне даже понравился.
Голубкин терпел минут сорок, а потом, нарушая принятые в таких местах правила, еле слышно прошептал:
– Я никогда вас прежде не видел. Вы тут впервые?
Я повернула голову, одарила его сияющим взглядом и смущенно пролепетала:
– Я не коллекционер. Пришла понаблюдать. Собираюсь выставить на продажу часы, которые достались мне в наследство.
– Для часов сейчас плохое время. Их на рынке переизбыток.
«А то я это без тебя не знаю, – усмехнулась я про себя. – Если бы они хорошо продавались, меня бы здесь не было». – Вслух, конечно, ничего говорить не стала. Вместо этого обиженно заметила:
– Это не просто старинные часы. Они принадлежали Наполеону.
– Неужели?!
– Конечно! У меня есть заключение экспертизы.
– Потрясающе! – с энтузиазмом прошептал Голубкин, но к чему это относилось, я так и не поняла, потому что именно в тот момент его шаловливые глазки заглядывали в вырез моей смело расстегнутой блузки. – А не перейти ли нам отсюда в более спокойное место?