Они не обратили на старика внимания.
Вистест встал. Медленно. Без спешки. Как будто просто решил размять ноги.
Но в тот же миг — молниеносное движение. Из-под плаща, будто из ниоткуда, высвистел кнут. Первый щелчок — ствол, всё-таки это был пистолет, вылетел из руки прикрытия. Второй — ноги бандита, тянущего мальчика, подкосились от острой боли. Третий, увидев, как его товарищи падают без единого выстрела, оттолкнул няню, развернулся и бросился бежать.
Он не стал его преследовать. Пусть передаст: Коварди не спят.
Кнут мягко скользнул обратно под плащ. Этот артефакт мог обретать твердость стали по желанию владельца.
Няня, дрожа, подняла детей и заторопилась прочь, не оглядываясь.
Вистест снова сел. Липы над ним шелестели — тихо, мирно, как будто не знали, что в этом мире уже идёт охота.
Глава 3. Некуда бежать
Спутниковый телефон лежал на столе. Чёрный, воронёный, с угловатым корпусом — он напоминал не столько о прошлой жизни, сколько о военном складе. Здесь такая штука была не гаджетом, а признаком роскоши, которую она не могла себе позволить. И последней надеждой, которую уже не могла игнорировать. Включить его — всё равно что вскрыть вену: деньги утекали с каждой секундой эфира. Виктория сжала холодный металл в ладони, палец замер над единственной кнопкой.
Кому звонить?
Алисе? Чтобы услышать очередной салонный совет «найти мужчину»? Нет.
В полицию? Пожаловаться, что князь намекнул на возможный пожар? Они вежливо предложат написать заявление.
Бывшим сослуживцам Меридана? Они уже помогали, чем могли, отдавая последнее. Их долги чести — перед погибшим другом — были выплачены. Полностью.
«Раньше я была капитаном-простолюдином. Но без страха и упрёка, с честью на "ты". А сейчас — аристократка-побирушка. С петлёй этой самой чести на шее», — горько усмехнулась она про себя.
Сознание работало, как штаб окруженной дивизии, лихорадочно составляя сводку безнадёжности. Тыл отрезан. Боеприпасы на нуле. Подкрепления не предвидится. В распоряжении — одна условно боеспособная единица с легкой шизофренией, два «некомбатанта» и укрепрайон, который через месяц из крепости превратится в склеп для всех троих.
Внезапный шум из прихожей — гомон, топот маленьких ног, взволнованный голос няни — заставил её вздрогнуть и с почти животной радостью отшвырнуть телефон. Отсрочка приговора. Не в этот раз.
— Мама! — Аррест влетел в кабинет, размахивая сломанной веткой, как мечом. — Мы видели, как гигант с кнутом побил плохих дядь! Он как герой из хроник!
Линея молча прижалась к её коленям. Её глаза — огромные, тёмные — были не по-детски серьёзны. И полны страха.
Няня, бледная как полотно, заломила руки.
— Мадам Виктория… в парке… на нас напали. Трое. Хотели… — её голос сорвался в шёпот. — Но какой-то старик… я не поняла, как… у него был кнут… Он их… разогнал. Я так испугалась…
Лёд растекался по жилам, сковывая всё, кроме одного чувства — знакомого по десяткам засад. Холодная, звериная ярость, замешанная на беспощадном расчёте. Не намёки. Не угрозы. Уже действие. Загонная охота началась. Скондрелы (а кто же ещё?) перестали церемониться.
Загнанный в угол зверь опаснее всего.
Теперь она такой зверь.
Кое-как успокоив детей и отправив перепуганную няню с ними наверх, Виктория снова осталась наедине с телефоном. Палец так и не нажал кнопку. Некому. Осознание ударило наотмашь. В этой жизни у неё не было своего отряда. Не было боевых товарищей, которые придут на зов, не спрашивая. Не было даже возможности для тактического отступления — уйти, пусть не с честью, а хотя бы прикрыв собой детей.
Адреналин требовал выхода. Она резко поднялась, прошла в гардеробную, скинула платье. Надела просторные тренировочные штаны и лёгкую майку — единственное, в чём тело не чувствовалось тюрьмой. В подвале, некогда обустроенном Мериданом под спортзал, теперь пахло пылью, тоской и её собственной капитуляцией.
Год назад её ошарашило известие о его гибели. По иронии судьбы, муж погиб при схожих обстоятельствах. В последнем донесении с его фрегата сообщалось, что он вступил в бой с армадой жуков, чтобы прикрыть отход основных сил. На такой конец она, солдат в душе, могла лишь молча уважительно кивнуть. Но женская часть души заставила её сорваться на Гиантию, на орбитальный форпост, потратить месяцы, чтобы из уст его командира услышать то, что знала с первого дня: приговор окончателен. Тела нет. В таких мясорубках не выживают. Она вернулась — в пустой дом, где сразу слегла Линея. Всё это время тренировки, уже и так считавшиеся в её кругу неприличным чудачеством, были невозможны. Не до того было. А теперь, вернувшись сюда, Виктория ощущала своё тело чужим, непослушным, неуклюжим. Не оружием.
Она попыталась начать с ката — отработанных, плавных движений, пытаясь вернуть мышцам память, а духу — хоть тень контроля. Но сосредоточиться не получалось. Перед глазами стояли то испуганные лица детей, то масляная улыбка Ратибора, то холодные, как сталь, глаза князя. Удар по груше вышел сбивчивым, неточным.
«Так не убьешь, разве что рассмешишь до смерти» — скривилась Виктория.
Иногда Меридан, видя её бессилие перед светскими условностями, утешал: «Не переживай. Ты же моя валькирия — спасаешь от лжи и лицемерия. Со всем справимся». Не справились. Значит, теперь ей впору и вправду быть валькирией. Вырывающей из пасти смерти своих детей. Где бы взять для этого доспех…
— Шанс. Мне нужен один чертов шанс, — слова вылетали сквозь стиснутые зубы, обжигая губы. — Один, бля! Порву любого, но не просру!
Глава 4. Черта под честью
Грохот дверного молотка, тяжёлого, словно им стучали не в дверь, а в гроб, прокатился по всему дому.
В проёме, закрывая собой весь свет с улицы, возвышался Вистест Коварди. Его плащ был лишён вычурности, но сшит идеально, будто из литого металла. Кожаные перчатки — без изысков, но безупречны, как и его манеры. Он смотрел на неё сверху вниз, и в его взгляде не было ни тени того «старика-спасителя» из парка. Лишь расчётливый, холодный интерес хищника, который наконец-то загнал добычу в угол и теперь изучает, с какого бока начать есть.
— Виктория Андреевна, — его бас не оставлял места для возражений. — Мы должны поговорить. Наедине.
Он шагнул в прихожую без приглашения, и пространство вокруг сразу сжалось.
— Говорите, — отрезала она, не отступая.
— Обстоятельства перестали быть двусмысленными, — начал он, не снимая плаща. — На ваших детей совершено нападение. Их безопасность под угрозой. Род Тухонестов, с которым мы