Сам Драко, за неимением других вариантов, подошёл к Невиллу.
— Хочешь подуэлировать? — спросил он.
Невилл коротко кивнул, сжимая палочку чуть крепче, чем обычно.
По глазам было видно что волновался, но отступать не собирался.
Драко один за другим посылал заклинания в Невилла.
Тот, хоть и двигался немного неуклюже, но уверенно отбивал большую часть ударов — то щитом, то коротким шагом в сторону, то просто инстинктивно уходя от вспышки.
Временами он даже успевал ответить, и Драко пару раз поймал себя на мысли, что серьёзно недооценил Лонгботтома.
Они обменялись ещё несколькими заклинаниями, когда справа раздался гул.
Драко невольно повернул голову.
Посреди лесной площадки, окружённые кольцом учеников, в ожесточённой дуэли сошлись Теодор и ученик Дурмстранга.
Парни сражались всерьёз.
В движениях дурмстрангца чувствовалась выучка — чёткая, системная.
Короткие шаги, резкие выпады, плотные атаки без единой паузы. Он действовал так, как человек, которого годами тренировали именно для сражений.
Теодор отвечал иначе.
В его движениях было меньше техники, но больше инстинкта. Он будто чувствовал, где и когда последует следующий удар, подстраивался под ритм противника, смещался на долю секунды раньше. Его заклинания летели под неожиданными углами, ломая темп и сбивая оппонента с равновесия.
Несколько секунд казалось, что они идеально равны — чистая дуэль силы против инстинкта, опыт против таланта.
Даже Флитвик и Корвин замолкли, наблюдая за их обменом.
Но затем Теодор резко изменил тактику.
Он метнул Бомбарду прямо под ноги сопернику. Земля вздыбилась, взрыв поднял клубы рыхлой почвы, закрыв парню обзор.
Тео не стал ждать. Он мгновенно отскочил в сторону и, почти в том же движении, ударил Левиосой.
Дурмстрангца подняло в воздух — и следующим рывком Теодор швырнул его обратно на землю.
Раздался глухой удар. Дуэль была окончена.
Теодор тяжело дышал; грудь быстро поднималась и опускалась. Он сделал пару шагов к лежащему на земле сопернику, посмотрел на него сверху вниз… и протянул руку.
Парень несколько секунд мрачно колебался, будто борясь с собой, но всё же ухватился за ладонь Тео. Тот помог ему подняться.
— Пусть это станет для вас уроком, — произнёс подошедший профессор Корвин, оглядывая дуэлянтов. — Никогда, ни при каких обстоятельствах, не относитесь снисходительно к своему противнику. И уж тем более не смейте его недооценивать. Любая ошибка может стоить вам поражения.
Парни кивнули друг другу и снова принялись сражаться — уже спокойнее, без лишней горячки, обдумывая каждый шаг и каждое движение палочки.
Слева то и дело вспыхивали искры — там шла «дуэль» между Делакур и Паркинсон. Хотя назвать это дуэлью было трудно. Скорее… мягким избиением.
Флёр явно сдерживалась: не пыталась причинить вред, двигалась легко, уверенно, почти грациозно.
Пенси же, то ли от злости, то ли от уязвлённого самолюбия, швыряла в неё заклинания одно за другим. Но всё это было бесполезно — Делакур отбивала их без малейшего усилия, словно это были учебные светлячки. Лишь изредка она посылала короткий ответный луч — скорее из вежливости, чтобы обозначить, что всё ещё участвует в поединке.
В какой-то момент Флёр едва заметно повернула кисть — и палочка Пенси вылетела у той из рук. Следующим заклинанием девушку аккуратно сбило с ног — без вреда, просто чтобы остановить бой.
Флёр подошла к лежащей Пенси и наклонилась:
— Ты нэ ушиблась? — мягко спросила она. — Про’сти… Я нэ хотела тебЕ навредить.
Она протянула руку.
— Если хочеш', мы можэм пО’зже попрактиковаться ещё раз. Я покажу, как ты могла дЭйствовать лучше.
Паркинсон уставилась на протянутую ладонь так, будто это была ядовитая змея.
Потом медленно выдохнула, закрыла глаза — и всё же осторожно взяла руку Флёр.
— Это ты меня прости, — прошептала Пенси, — я…
Закончить она не успела — к ним подошёл профессор Корвин.
— Советую вам не отвергать помощь нашей гостьи, мисс Паркинсон, — произнёс он спокойно. — Не знаю, по какой причине вы потеряли самообладание, но это стало вашей ошибкой. Вы не контролировали эмоции и сражались бездумно. Постарайтесь, чтобы подобного больше не повторялось.
Если на месте мисс Делакур окажется настоящий противник, который действительно захочет вам навредить… он не станет вас щадить так, как она.
— Прошу прощения, профессор. Этого больше не повторится, — тихо ответила Пенси.
— Надеюсь на это, мисс Паркинсон, — кивнул Корвин и перевёл взгляд на Флёр.
— «Mademoiselle Delacour, si vous souhaitez continuer à fréquenter notre club de duel pendant toute l'année, il serait préférable de vous y inscrire — soit auprès de moi, soit auprès du professeur Flitwick — afin que nous puissions adapter notre emploi du temps. Je pense que le nombre de participants pourrait encore augmenter.»
(«Мисс Делакур, если вы и дальше желаете посещать дуэльный клуб в течение года, вам лучше записаться ко мне или к профессору Флитвику, чтобы мы могли подстроить расписание. Я думаю, число участников ещё возрастёт.»)
Он при этом обвёл внимательным взглядом всех присутствующих учеников из других школ.
Флёр несколько секунд смотрела на него задумчивым взглядом, словно её мысли на мгновение споткнулись. Потом мягко моргнула и ответила, тоже по-французски:
— «Oui, professeur Corvin. Je vous assure que d’ici notre prochaine séance, je m’inscrirai comme il faut. Et encore une fois… veuillez nous excuser si moi, ou les élèves de mon école, avons dérangé votre cours d’une quelconque manière.»
(«Да, профессор Корвин. Уверяю вас, что к следующему занятию я обязательно запишусь. И ещё раз прошу прощения, если я или ученики моей школы каким-то образом помешали вашему занятию.»)
Корвин спокойно покачал головой:
— «Vous n’avez rien dérangé, mademoiselle Delacour. Très bien… je ne vous retiens pas. Continuez.»
(«Вы ничего не нарушили, мисс Делакур. Что ж… не буду вас отвлекать. Продолжайте.»)
Он плавно развернулся и направился к следующей паре учеников.
Флёр проводила его взглядом чуть дольше, чем следовало.
Лишь когда Пенси неуверенно кивнула, девушка снова подняла палочку и вернулась к дуэли — мягко, терпеливо указывая сопернице на ошибки, словно ничего необычного только что и не произошло.
Поздний вечер того же дня.
Главный зал Хогвартса был пуст и непривычно тих — редкое состояние для школы, где обычно шумели сотни голосов. Огромные факелы на стенах потрескивали, бросая дрожащие тени на своды, а в центре, как сияющий страж, стоял Кубок Огня.
В зал медленно вошёл высокий мужчина. Его силуэт — вытянутый, угловатый — скользнул между длинных столов. Блики от огня цеплялись за лицо, то высвечивая резкие черты, то пряча их в тень, превращая выражение то в