– Еду! – заверила я деда.
Моя бойкость – не черта характера, а результат многолетней тренировки. Маска, если хотите. Игра. Маскировка собственной слабости. Поскольку причин для нервотрепки находилось достаточно, Олег старался, как мог, я делала все, чтобы оградить деда. Отсюда и моя неиссякаемая бодрость, и хлещущая через край энергия, и железобетонная уверенность. И все это для того, чтобы дед не волновался. Он должен непоколебимо верить в мою способность справляться с любой проблемой и жить спокойно.
Стоило положить трубку, как силы покинули меня. В мутном стекле старинного зеркала отразилась ужасно усталая женщина. Говорят, мы с Олегом очень похожи, но я-то знаю, наше сходство чисто внешнее, а на деле мы разные. У Олега характер легкий. Какие бы неприятности ни стряслись, на следующий день он о них уже и не вспомнит. Все его мысли будут заняты новой авантюрой, которая, само собой, обернется проблемой. Я – другая. А так как за необдуманные шаги брата приходится платить мне, то сама я стараюсь их, по возможности, не совершать. Олег утверждает, что я зануда.
Наш двор, как всегда в середине дня, забит машинами, и моя ржавенькая таратайка на фоне блестящих иномарок выглядела просто сиротски. Привычно утешив себя тем, что на нее никто не позарится, я нырнула в душный салон.
Машины шли по Покровскому бульвару сплошным потоком. Обычное дело! Лето, пятница, народ стремился вырваться из раскаленного центра за город. Лавируя между нервно сигналящими автомобилями, я настырно пробивалась вперед. Благополучно миновав светофор на Покровке, избежав пробки в начале Чистопрудного, свернула в переулок и затормозила перед знакомым домом. По истертым ступеням взлетела махом, а вот перед дверью задержалась. Прежде чем позвонить, достала зеркало, критически оглядела себя и осталась довольна. Вид – уверенный, а что внутри все тряслось от страха и многолетней усталости, так об этом еще нужно было догадаться. Когда звякнула цепочка и на пороге возникла высокая фигура деда, я уже сияла улыбкой. Отметив про себя, что, несмотря на то что деду уже перевалило за восемьдесят, он выглядит молодцом, бодро возвестила:
– А вот и я!
После кончины бабушки местом постоянного обитания деда стал кабинет. В нем он проводил все свое время. Если не просматривал газеты, то работал над мемуарами. В прошлом дед был кадровым военным. Если уставал писать, то просто перебирал старые фотографии. Спал здесь же, на диване. Мне всегда нравилась эта комната с ее застоялым запахом книжной пыли и табака. В детстве я любила готовить в ней уроки. Особенно уютно было зимой, когда от ранних сумерек в комнате стояла полутьма и накрытая шелковой шалью настольная лампа бросала розовый свет на раскрытую на коленях книгу. Всплывшая в памяти картинка была такой яркой, что остро защемило сердце. И тоска накатила такая, хоть вой. Была б одна, точно бы взвыла, но рядом стоял дед, и я не могла позволить себе расслабиться. Твердой походкой уверенного в себе человека я пересекла кабинет и плюхнулась кресло. То самое, рядом с настольной лампой под старомодным абажуром. Это был мой вызов грядущим неприятностям. Если уж суждено узнать плохую новость, значит, так тому и быть, но я сильная и полна решимости выстоять. Я покосилась на деда и расстроилась: при дневном свете он показался мне осунувшимся, домашняя куртка висела на нем как на вешалке. Показывать чувства было нельзя, и я поинтересовалась:
– Олег где?
– В туалете, – неодобрительно хмыкнул дед. – От страха у него медвежья болезнь приключилась.
Я насторожилась:
– Он что, давно здесь?
– Со вчерашнего вечера. – Помолчав, дед грустно добавил: – Плохи его дела.
Может быть, он бы еще что рассказал, но в комнату вошел Олег. Выглядел он ужасно. Бровь рассечена, под глазом чернел синяк. Не глядя по сторонам, брат молча прошагал к дивану и сел. Старые пружины в знак протеста натужно заскрипели, а когда их скрип затих, в комнате повисла тягостная тишина. Брат сидел сгорбившись, безвольно опустив плечи и молчал. Сердце моментально съежилось от жалости, но я взяла себя в руки и холодно спросила:
– Что случилось?
Не поднимая глаз, Олег пробубнил:
– Я уже объяснил. Нужны деньги. Десять тысяч. Долларов.
К тому, что Олег потребует денег, я уже была готова, но сумма меня потрясла! Раньше я могла покрыть его долги, спустив букинистам очередной раритет из дедовской библиотеки, но теперь...
Пока я ошарашенно молчала, в разговор вступил дед:
– Откуда взялись эти тысячи?
– Менты шмон устроили, товар конфисковали, теперь надо рассчитаться, – вяло пробормотал Олег, и суть случившегося стала проясняться.
Несколько месяцев назад брат вдруг загорелся идеей заняться торговлей. Я потратила много сил, доказывая, что при его коммерческих способностях начинание обернется крахом, но Олег упрямо стоял на своем. Кончилось тем, что он забрал у меня деньги, арендовал на рынке лоток и стал там пропадать целыми днями. Видя такую увлеченность, я даже начала питать робкую надежду, что брат наконец нашел себе занятие по душе. Что он влезет в авантюру с контрафактными дисками, мне