— Это агрономия, мастер, — улыбнулась я. — Но это для удовольствия. А вот для ваших охранников у меня есть кое-что посерьезнее.
Я кивнула на одного из наемников — здоровенного детину с усталым лицом.
— Эй, воин. Хочешь почувствовать себя берсерком? Бесплатно.
Наемник подошел, глядя на Гролла. Тот кивнул: «Пей, проверим».
Я налила стопку «Железного тоника». Черная, густая жидкость.
Наемник выпил залпом. Скривился от терпкости.
— Горько, — буркнул он.
А через секунду его глаза расширились. Он схватился за грудь.
— Ох... Жжется! Кровь закипела!
Он посмотрел на свои руки. Вены вздулись, мышцы налились силой. Он огляделся, ища, к чему приложить энергию. Увидел старую подкову, прибитую к косяку будки «на счастье». Сорвал её одним рывком (вместе с гвоздем) и... сжал в кулаке.
Подкова согнулась пополам, как пластилиновая.
— Кха! — крякнул наемник, глядя на дело рук своих. — Мастер! Я телегу могу поднять! Да я весь обоз утащу!
Гролл побледнел, потом покраснел. В его глазах защелкали цифры. Он понял. Он нашел золотую жилу.
— Леди... — его голос стал елейным. — А сколько у вас этого товара? Я куплю всё. Оптом. Прямо сейчас.
— Оптом? — я сделала вид, что задумалась. — Ну, не знаю... У меня уже есть заказы от гарнизона... Товар редкий, ручная работа...
— Я дам хорошую цену! — Гролл полез в кошель. — Серебро! Имперское серебро!
— Золото, — тихо, но твердо сказала я. — Только золото, мастер. И цена будет рыночной. За пастилу — как за заморские пряности. За тоник — как за боевые зелья.
Гролл крякнул, поторговался для вида (я уступила ему полмонеты из вежливости), и мы ударили по рукам.
Он выгреб всё. Всю пастилу, все леденцы, два бочонка тоника.
На прилавок лег мешочек. Тяжелый, звякнувший так сладко, что у меня мурашки побежали по спине.
Я развязала тесемки. Внутри тускло блестели золотые монеты с профилем Императора. Пятьдесят полновесных золотых.
Это было состояние. Жалование лейтенанта за год.
Мои руки дрожали, когда я прятала мешочек в карман передника.
— Приятно иметь с вами дело, леди... э-э...
— Дель Тор, — представилась я, наслаждаясь эффектом. — Герцогиня дель Тор.
Гролл поперхнулся, поклонился низко и поспешил к своим телегам, бормоча что-то про «сумасшедшую семейку» и «невероятную удачу».
Но перед тем как уйти, он замешкался.
— Ваша Светлость, — сказал он, кивнув на один из своих фургонов. — У меня там... ткани. Шелка с Юга, бархат из столицы. Может, желаете взглянуть? Деньги-то теперь у вас есть.
Я хотела отказаться. Зачем мне ткани? Мне нужны инструменты, зерно, оружие.
Но потом я посмотрела на свое серое, заштопанное платье. Платье ссыльной. Платье жертвы.
— Показывайте, — сказала я.
Гролл откинул полог фургона.
Там, среди тюков сукна и льна, лежал рулон. Темно-бордовый бархат. Густой, насыщенный цвет. Цвет спелой вишни. Цвет крови. Цвет вина.
Он манил меня.
В Империи Резот женщины носили серое, белое или бледно-голубое. Цвета льда и покорности. Красное носили только... королевы. Или те, кто не боится огня.
— Сколько? — спросила я, проводя рукой по мягкому ворсу.
— Для вас, Ваша Светлость... пять золотых за отрез. Плюс золотая тесьма в подарок.
Это было дорого. Безумно дорого. Десятая часть моего заработка.
Жаба внутри меня (голос прошлой жизни) квакнула: «Не трать! Купи гречки!»
Но женщина внутри меня, та, что посадила сад на скале, сказала: «Бери. Ты заслужила. Ты должна выглядеть как Хозяйка, а не как служанка».
— Я беру, — сказала я, бросая монеты купцу. — И если у вас есть портной...
— Моя жена шьет, — расплылся Гролл. — Она едет с нами. За ночь справится, если фасон не слишком мудреный.
— Фасон будет простым, — я прищурилась, представляя себя в этом платье. — Но эффектным.
***
Два дня спустя.
Я стояла перед большим напольным зеркалом в своей спальне (зеркало тоже привез Гролл, в обмен на банку варенья для себя лично).
За окном уже сгущались сумерки. В комнате горели свечи.
На мне было Платье.
Оно было великолепным. Темно-бордовый бархат облегал фигуру, подчеркивая талию и бедра, и падал тяжелыми складками в пол. Ворот был высоким, стоечкой, расшитым золотой тесьмой, но на груди был вырез — узкий, дерзкий, намекающий, но не открывающий лишнего. Рукава были длинными, узкими, с золотыми пуговицами до локтя.
Я выглядела в нем... чужой для этого мира. Яркой. Горячей. Живой.
Это был вызов. Вызов серости, вызов Рэйвену, вызов самой смерти.
Я подняла волосы вверх, закрепив их простой деревянной шпилькой (золотых у меня пока не было, но это дело времени).
— Хозяйка... — прошептал Казимир, сидевший на кровати. Он смотрел на меня с обожанием. — Ты как Королева. Нет, лучше. Как сама Вишня, ставшая человеком.
Я улыбнулась своему отражению. В глазах плясали зеленые искры магии.
— Спасибо, Казимир. Теперь меня точно никто не назовет «бедной сироткой».
В этот момент дверь спальни распахнулась.
Казимир даже не успел спрятаться.
В комнату влетел запыхавшийся домовой... нет, это был Казимир. Стоп. Я посмотрела на кровать — там сидел Казимир. Я посмотрела на дверь — там тоже был Казимир.
А, нет. Это была иллюзия скорости. Он переместился так быстро, что я увидела шлейф.
— Хозяйка! — завопил он, подпрыгивая. — Беда! Или радость! Не знаю!
— Что случилось? — я резко повернулась, и юбка платья метнулась бордовым вихрем.
— Там... на башне! Сигнальный огонь! — он махал лапами в сторону окна. — И на тракте всадник! Скачет галопом! Один, но конь в броне! И флаг!
— Какой флаг? — холодея, спросила я.
— Черный дракон на серебре!
Герб Рэйвена.
Личный вестник Герцога. Или... сам Герцог?
Нет, Рэйвен не приехал бы один. Он генерал, с ним всегда свита. Значит, посланник.
С чем? С приказом о казни? С новостью о разводе? Или Марисса добилась своего, и меня везут в сумасшедший дом?
Сердце ухнуло вниз, а потом забилось с удвоенной силой.
— Успокойся, — сказала я себе вслух. — Ты больше не та девочка, что плакала в спальне. Ты — хозяйка Вишневого Сада. У тебя есть деньги. У тебя есть гарнизон за спиной (Даррен не даст меня в обиду). У тебя есть магия.
Я подошла к столику, взяла флакончик с духами (подарок жены интенданта — простенькая лаванда, но я добавила туда каплю сока Медовой вишни, и