— Прошу!
Женщины, а с ними и Лена, оказались в просторном холле. Пол был обильно устлан шкурами медведей самых разных пород — от обыкновенного бурого до редкого гризли. Огромная хрустальная люстра, с горящими свечами вместо привычных лампочек, свешивалась на позолоченной цепи с потолка, искусно расписанного фресками. Стены сплошь завешаны живописными полотнами, большими и маленькими, в красивых, изысканных рамах. Лене показалось, что одна из картин — бушующее море и крохотный кораблик, барахтающийся в волнах, — принадлежала кисти Айвазовского.
Пока она стояла, разинув рот и тупо осматриваясь по сторонам, другие гостьи оживленно рассупонивались — скидывали с себя меха и сдавали их в гардероб. В этом им помогали седовласые старички-слуги в старинных ливреях, беленьких чулочках и деревянных башмаках. "Слуги" в своем странном одеянии смотрелись довольно комично, будто только что вышли из костюмерной какой-нибудь киностудии.
"Так здесь, наверное, фильм снимается! озарило Лену. — А мы будем исполнять роль массовки. И как же я сразу не догадалась? Да, так оно и есть!" — она увидела дядечку с видеокамерой на плече. Дядечка бегал кругами по холлу и запечатлевал все, что попадалось ему на пути.
— Раздевайся, Малахова! — к Лене подскочила Милка. — Чо париться-то?
— Ты почему мне не сказала, что здесь кино снимают?
— Чо? — лицо Людмилы исказила гримаса непонимания. — Какое кино? Быстрей скидывай пальто, наши уже наверх поднимаются! — и Милка со всех ног рванулась к лифту.
Да, да, именно к лифту со стеклянной дверью, хоть в особняке и было всего-то два этажа. Но, видимо, хозяева не очень любили передвигаться на своих двоих.
Последовав совету, Лена сдала верхнюю одежду и саквояжик в гардероб. Номерок ей не дали, процитировав Остапа Бендера:- Вы не в церкви. Вас не обманут.
Только сейчас Лена обнаружила, что ее внешний вид совсем не соответствует торжественному моменту. Белый халат с вышитыми на груди инициалами и болтающийся на шее фонендоскоп заставил глаза гардеробщик вылезти из орбит.
— Это что-то новенькое, — только и сумел вымолвить он. — Надо же... Ну и дела...
Скажите, где здесь телефон? — в который уж раз за последние несколько минут поинтересовалась Лена.
Там, по коридору первая дверь, — указал гардеробщик, а когда женщина удалилась, повертел пальцем у виска — всякое приходилось видеть, но чтоб такое...
В конце коридора была дверь. Лена постучала и, не услышав ответа, вошла в комнату.
Белые стены и черная мебель, компьютер на широком письменном столе. Судя по всему, здесь кабинет. Хозяин отсутствует, но воспользоваться телефоном, кажется, можно.
Лена сняла трубку и хотела уже было набрать домашний номер, но... Передумала. Что она скажет Вильке? Что по случайности попала неизвестно куда? И неизвестно когда вернется? Но это же глупо… Он никогда в жизни не поверит, а если и поверит, то начнет бурчать, волноваться, паниковать, жаловаться своей мамаше... Нет уж, лучше сначала выяснить, что здесь происходит и когда автобус возвращается в город. Вернуться домой под утро — это не самый удачный вариант.
Она мельком глянула в окно. Виктор расплачивался с оркестрантами и двойником вождя мирового пролетариата, одаривая их лучезарной улыбкой и крупными купюрами. Те благодарно кланялись в ответ и деланно смущались.
Лена встретила Виктора в холле, когда нажимала кнопку вызова лифта.
— Потерялись? — спросил он, удивленно рассматривая женщину. — Интересная у вас униформа... Необычная, прямо скажем...
— Я с работы... - смущенно оправдывала Лена. — Мне снять халат, да?
— Нет-нет, не нужно, — запротестовал Виктор. — В этом что-то есть. Мне нравится.
А это что такое?
Фонендоскоп...
Настоящий? — Виктор на всякий случай дотронулся до железного кругляша. — А зачем если не секрет? Что вы с ним делаете?
Как "что"? — возмутилась Лена. — То же что и все...
— Оч-чень интересно... — Виктор многозначительно покачал головой и прошептал одними губами: — Надо будет попробовать...
Лифт поднял их на второй этаж. И сразу же дивный, необычайно вкусный аромат ударил в нос. Впрочем, это не удивительно. В роскошной, отделанной красным деревом зале накрыт стол персон эдак на тридцать.
"Ешь ананасы, рябчиков жуй... - вспомнила Лена выступление пародиста и сглотнула слюну. — Вот, на что он, оказывается, намекал... И где это все готовилось?"
Яства, присутствовавшие на столе, не просто поражали: ананасы и рябчики поистине не выглядели роскошью на фоне всего остального...
За столом тоже все было продумано: каждую приглашенную женщину приходилось по одному мужчине. Дамы в вечерних туалетах, мужчины в дорогих костюмах сидели попарно.
Вечеринка началась. В дальнем углу залы горел камин. Гости накладывали в свои тарелки деликатесы и вели неторопливые, светские беседы. Приглушенно звучала музыка. Лакеи в изысканных фраках разносили подносы, уставленные бокалами с шампанским.
На Лену сразу же обратили внимание. Вернее, не столько на нее саму, сколько на белый халат. Послышался недоуменный, ироничный шепоток. Незнакомцы прожигали ее откровенными, оценивающими взглядами.
А Лене это вдруг понравилось! Было приятно, что сильный пол интересуется ею, что она заставила мужчин на какой-то момент отвлечься от своих дам. В ней проснулось что-то хищное, ранее сидевшее где-то в глубине души, а теперь вдруг вырвавшееся наружу. Она почувствовала себя Золушкой, с помощью волшебства доброй феи оказавшейся на королевском балу. Несомненно, этому способствовала и некая необычность, непонятность происходящего. Лена оказалась как бы в другом измерении, на другой планете. Она даже и не подозревала, что можно вести вот такой образ жизни, питаться невиданными кушаньями и подниматься в спальню на лифте. И никто не удивлялся, что на Лене всего лишь простенький медицинский халат, хотя и ушитый по фигуре.
Кто эти люди? Члены тайного общества или просто "богатенькие буратины"? По правде говоря, первый вариант Лену устроил бы больше. Второй был банальным и неромантичным.
"Вот приеду домой, расскажу обо всем Bильке, — думала Малахова. — А может, и вкусненького чего-нибудь детишкам захвачу".
Непонятно только, почему этот ужин называется "субботником"... И Лена, чуть иронизируя, предположила, что, наверное, чердак захламлен и его после трапезы нужно будет подмести и вычистить. Но Виктор только посмеялся над этим предположением, доверительно сказав, что "субботник" — это всегда лишь шутливое название ужина при свечах.
Лена пыталась угадать хозяина особняка, устроившего столь шикарный прием, но все "кавалеры" были какие-то одинаковые, неразличимые. Квадратные фигуры, широкие плечи, невыразительные лица...
— Прошу, присоединяйтесь, — Виктор проводил Лену на свободное место. — Позвольте, я поухаживаю за вами, — и он плюхнул тарелку розовую клешню.
— Ой, что это? — испуганно поежилась Лена.
— Это омары в собственном соку, — Виктор. — Никогда не пробовали?
— Нет, — честно призналась Малахова.
— Бывает... - скептически заметил Виктор.
— В таком случае, загадайте желание. И оно обязательно сбудется.
И Лена