Потом всю ночь разучивали наизусть слова и пели, повторяя снова и снова, вслед за Мухамеджаном куплеты «Письма...» К утру, когда решено было ложиться спать, все молодые акыны, сэре и салы уже полностью заучили песню Татьяны.
Через два дня Муха был приглашен на свадебный той в племя Уак. И на этой свадьбе перед множеством гостей, перед женихом и невестой, сватами и подружками невесты, перед стариками и молодежью - прозвучало в устах певца печальное письмо Татьяны. Когда Мухамеджан закончил петь, некий старик, не шелохнувшись слушавший песню, обратился к нему с умиленными глазами:
- Айналайын, мой сын, да продлит Кудай твои дни! Расплавил ты наши сердца своим искусством! Но кто же написал такие замечательные слова? Или это, акын, твои слова, свет мой ясный?
- Нет, агатай, это не мои слова. Это стихи русского акына по имени Пушкин, а перевел их на наш язык эфенди Абай.
В эти зимние дни Кокпай, Исхак, Муха и другие певцы всюду на вечеринках и праздничных сборах пели песню Татьяны. Перед отъездом из города Магавья зашел попрощаться к Михайлову и рассказал ему, что по городу ходит новая песня Абая, перевод из пушкинского «Евгения Онегина». Узнав, что Абай переводит Пушкина на казахский, что закончен перевод письма Татьяны, Михайлов обрадовался и взволновался.
- Как? Голубчик Магаш, неужели Ибрагим Кунанбаевич соизволил обучить Татьяну говорить по-казахски? Это новость! Ну и как получилось? Прочитайте мне, пожалуйста!
- Не только перевод имеется, - но и мелодия сочинена! Сейчас все поют эту песню, под названием «Письмо Татьяны».
- Мелодию кто создал?
- Тоже отец.
- В таком случае, спойте «Татьяну»!
И, сидя перед Михайловым, Магавья спел «Письмо Татьяны» от начала и до конца. Михайлов довольно сносно понимал по-казахски, он смог представить себе высокий уровень перевода. В молодости Михайлов на родине получал музыкальное воспитание, у него был природный слух, так что к концу пения Магавьи, при исполнении последних куплетов, Михайлов уже подпевал голосом, без слов, мелодию «Письма...»
Когда Магавья закончил, Михайлов обхватил его руками за плечи и, глядя на юношу сияющими глазами, тряся его, закричал:
- Да вы знаете, молодой человек, что произошло? Ах, спасибо вам, спасибо за такую новость! - И он взволнованно продолжал дальше: - Передавайте Ибрагиму Кунанбаевичу мой привет и мои поздравления! Хорошее дело, замечательное! Ваш народ должен знать Пушкина! И не только знать, но и любить его! А порядочно он звучит по-казахски? Вы знаете, Магаш, мне-то показалось, что размер стихов несколько другой в переводе, да и содержание письма Татьяны чуть изменено... Но я полагаю, что это не так важно. Главное - акын Пушкин приходит к казахам! И как, по вашему мнению, - это хороший акын?
- О, Евгений Петрович, если Пушкин такой же мощный в каждом своем стихотворении, как в «Письме Татьяны», то я могу сказать, что мы, казахи, подобной силы искусства еще не видели. И перевод отца показал на казахском языке красоту и величие Пушкина.
Из этих слов сына о своем отце Михайлов уверился, что произошло нечто очень значительное, истинное - перевод смог передать художественный уровень великого русского поэта, и один великий поэт оказался достоин другого. С огромной теплотой и радостью Михайлов передавал Абаю свой братский привет и самые наилучшие пожелания.
3
В Акшокы прибыло много гостей, аул был в суете. После вечернего чая гости потянулись в рабочую комнату Абая, туда пришли домашние, вскоре она была полна народу. Не поместившихся там гостей встречали у дверей Айгерим, Ербол и Баймагамбет с Какитаем - и с вежливыми поклонами отводили их в соседние дальние комнаты, где ожидалось угощение для них. Молодежь вся расположилась в передних комнатах. Самые близкие соседи, тесно общающиеся с Абаем, - аксакалы Бай-торе, Буркитбай, Байкадам и другие вместе со своими байбише были усажены рядом с хозяином в его кабинете.
Тонкий, далеко слышный голосок Какитая раздавался по всему дому. Он вместе с женге Айгерим размещал гостей - пожилых с пожилыми, молодежь с их сверстниками, старался никого не обидеть, весело балагурил на бегу, желал от всей души всем хорошего настроения - ибо ему очень хотелось, чтобы сход акынов и сэре в доме Абая понравился людям. Какитай был сыном Исхака, младшего брата Абая. Последние два года он воспитывался в доме дяди, братски сблизился с Магавьей, который был ровесником Какитая, жил и учился в городе. Абай любил своего племянника не меньше своих сыновей, этот живой, с ясным открытым лицом, чуть вздернутым носом круглоглазый подросток был красив, способен и умен. Абай считал, что ему надо жить в его доме, учиться у него русскому языку, получая помощь и от Магавьи, когда тот приезжал из города, где учился в русской школе. И, несмотря на то что Какитай никогда не учился в городских условиях, в настоящей школе, он по своему развитию, поведению и нравственным понятиям был ничуть не ниже самых лучших городских учеников. Абай постоянно следил за совершенствованием его русского языка, не отпускал от себя ни на шаг и даже не позволял подолгу жить в родном доме у его отца.
- Нечего тебе делать там, у Исхака и Текти! Твоим родителем буду я, живи возле меня, под моим крылышком, - говорил он мальчику.
На сегодняшнем сборе акынов Какитай играл особую роль: гости были значительно моложе Абая, и Какитай, всем своим непринужденным и дружелюбно-почтительным поведением перед дядей показывал пример того, как должно держаться молодым поэтам, певцам с почитаемым во всей степи Абаем. А для него молодые певцы, салы и сэре, акыны были самыми желанными гостями.
Большая часть из этой творческой молодежи прибыла к Абаю непосредственно из Семипалатинска, где они провели на различных городских сходах, тоях и вечеринках около двух зимних месяцев: и на людей посмотреть, и себя показать. И сегодня, уже перед самым заходом короткого зимнего солнца, вся компания нагрянула в Акшокы - примчалась на санных повозках и верхом на лошадях по накатанной снежной дороге. Приехали Мука, Магавья, Ирсай, Кысатай, Мухамеджан и другие.
Сразу же по приезде, не успев даже выпить чаю, они