– Мне нужно забежать в аптеку. – Обогнув ее, я выскочила из кладовой.
И услышала, как Ребекка у меня за спиной с фальшивым участием спросила:
– Индира, ты что, снова упала?
* * *
Больничная аптека представляла собой маленькую комнату без окон, уставленную стеллажами с упаковками таблеток, пузырьками и пакетами с сухими травами. Заведовал ей низкорослый угрюмый мужчина по имени Хорас. Говорили, что он составлял лекарства по аюрведе задолго до того, как в стране учредили должность фармацевта. И пускай официального образования у него не было, старшая сестра проработала с ним двадцать лет и доверяла ему. А когда он уходил обедать или брал выходной, разрешала нам самим брать в аптеке нужные медикаменты. Сестер, работавших в ночную смену, просили записывать, что и для каких пациентов мы взяли. И я вписала в прикрепленный к планшету на двери листок: «Миссис Мехта и мисс Новак».
Теперь мне пора было навестить миссис Мехта. Эта сорокапятилетняя женщина была у нас в больнице частым гостем. Обращалась то с болями в спине, то с мигренью, то с расстройством желудка и требовала немедленно ей помочь. Со временем я узнала, что с ними в доме живет ее жутко дотошный свекор, который постоянно пилит невестку за невкусный ужин, плохо поглаженные рубашки или остывший чай. И в больницу миссис Мехта ложится, чтобы пару дней отдохнуть.
Ее муж, милейший человек с ангельским характером, работал управляющим на фабрике глиняных горшков. Жену он обожал, но отцу, владельцу этой фабрики, перечить не смел. Семью Мехта хорошо знали в светских кругах, где вращались, в частности, и члены совета директоров больницы, поэтому, когда женщина обращалась к нам, старшая медсестра закрывала глаза на то, что она совершенно здорова.
Миссис Мехта спала чутко и, стоило мне войти в палату, сразу села в постели.
– Я глаз не сомкнула. Мне все мерещилось, что Его Величество снова и снова заставляет меня заваривать ему чай.
Улыбнувшись, я поправила у нее под спиной подушки.
– Может, поручить это Биппи?
Миссис Мехта так часто бывала у нас, что я выучила уже весь ее домашний уклад: имя любимой служанки, какие блюда она предпочитает, как жалеет, что у нее нет детей.
В ответ она сложила пальцы в щепотку, прижала их ко лбу, а затем пошевелила ими, словно сыпала в тарелку соль.
– Его Величество не примет чай из рук прислуги. Подавать его должна я, хоть он и твердит постоянно, какая я неуклюжая.
Мне, конечно, уже доводилось это слышать.
– А по-моему, вы очень ловкая, мэм.
Просветлев, она рукой сделала знак, чтобы я склонила голову. Это тоже случалось не в первый раз, так что я послушалась, она же возложила мне на чело руки, благословляя. Я не верила в богов, ни в индийских, ни в христианских, но мне приятно было, что миссис Мехта желает мне добра. И я улыбнулась ей в ответ.
Потом, ссыпав таблетки в маленькую плошку, я подала их ей вместе со стаканом воды. Миссис Мехта, как послушная пациентка, выпила лекарства. Старшая сестра говорила, что мы просто даем ей плацебо.
– Я слышала, у нас тут остановилась известная во всем мире художница? – с любопытством спросила миссис Мехта.
Я рассмеялась. О пациентах она говорила так, будто они приехали в больницу в отпуск, впрочем, в ее случае все так и было.
– Она женщина. А в Индии есть всего одна известная во всем мире женщина-художник. – Она взглянула на меня, ожидая услышать подтверждение.
Я сжала губы, чтобы не улыбнуться.
– Видимо, это Мира Новак?
– Вы же знаете, я не могу ни подтвердить вашу догадку, ни опровергнуть.
Миссис Мехта понимающе кивнула:
– Болтливый чокидар погубит деревню.
Как бы несладко ни жилось миссис Мехта, моя мать могла ей только позавидовать. Большой дом, любящий муж, куча слуг, пять шкафов сари. Сама не имея ни гроша, мама дала мне так много. А я не была уверена, что когда-нибудь смогу обеспечить ей жизнь как у миссис Мехта.
Я покачала головой. Мечты – паутина, сотканная из золота. Так всегда говорила мама.
* * *
После я заглянула к доктору Стоддарду сказать, что мы доиграем партию завтра, но он лишь молча указал на доску. Все его фишки были сдвинуты на одну сторону. Я скорчила сердитую гримасу и одними губами прошептала:
– Шулер!
– Доктор Мишра доиграл за тебя, – рассмеялся он.
В этот момент из-за двери с планшетом в руках появился и сам доктор Мишра. Должно быть, он делал какие-то заметки в карте мистера Хассана. К моему удивлению, мусульманский джентльмен уже не спал и с головой ушел в «Песчинку», роман Тагора, который я читала в Калькутте.
– Я заглянул проведать мистера Хассана и как-то втянулся в игру, – объяснил доктор Мишра, глядя на мою шапочку, потом он перевел взгляд на туфли, потом – на нарды на тумбочке доктора Стоддарда.
Интересно, он только при мне нервничал или никому из медсестер не решался смотреть в глаза? Служивший у нас терапевтом доктор Мишра был молод и одинок. Его прислали из Англии в прошлом году. Говорили, он мог бы и там найти работу, но решил вернуться в Индию. Все медсестры – и монастырские, и те, что, как и я, окончили училище, – были к нему неравнодушны.
– Стоддард отличный игрок. Сделал меня в два счета, – добавил доктор Миштра. И улыбнулся, отчего ямочка на подбородке стала заметнее. – Хотя я почти уверен, что он жульничал, – заметил он нарочито громким шепотом.
Два его передних зуба слегка находили друг на друга, что придавало доктору застенчивый вид.
– Распространенное мнение. – Я вскинула бровь.
Доктор Мишра рассмеялся, тряхнув темными кудрями.
– Ветер не переменишь, сестра Фальстафф, остается лишь подстраивать под него паруса.
А я и не знала, что он в курсе, как меня зовут. Хирург и врач-регистратор нас вообще не различали и ко всем обращались просто «сестра».
– Подите вон, вы оба. – Устав от наших насмешек, доктор Стоддард замахал руками. Однако с его губ не сходила улыбка.
Доктор Мишра обернулся попрощаться с мистером Хассаном, и тот помахал ему книжкой. Затем доктор кивнул на ногу доктора Стоддарда
– Перелом хорошо заживает. Через неделю снимем гипс.
Доктор Стоддард потер руки и с коварной улыбкой посмотрел на меня:
– Прекрасно! У вас еще будет время попрактиковаться в нардах.
– И у вас тоже! – с улыбкой парировала я.
– А мне пора продолжать обход. – Доктор Мишра, по-прежнему глядя только на мою шапочку, пошел в мою сторону.
Я все еще стояла в