Когда-то я под впечатлением от очередного надругательства над очередным моим сценарием даже написал небольшой стишок. С ним я вас и оставлю.
Вот пачка бумаги в сто один лист —
Сценарий, который писал сценарист.
А это продюсер в туфлях от Версаче,
Который сценарную ставит задачу.
Рискуя деньгами, спокойно и быстро
Он досуха вылюбит мозг сценариста.
А это редактор – он знает три акта,
С продюсером связан редактор контрактом.
В сценарии ляпы найдет без труда,
А если их нет – и тогда не беда.
Что править, придумает он очень быстро,
Что в память о мозге того сценариста.
А вот режиссер. Он, конечно же, гений,
Его гениальность не знает сомнений.
Не вдавшись в детали, он влезет в сценарий,
Подбросив туда своих новых реалий.
Реалии эти изящно и быстро
Угробят все созданное сценаристом.
А это актер, он психолог в душе,
Он в кадр никогда не войдет неглиже.
Он ролью живет и, конечно же, знает,
Как роль написать. Напиши – он сыграет.
И так же легко, элегантно и быстро
Он сядет на мозг… Бинго, блин! Сценариста!
А вот монтажер, он свой взгляд подключает.
И взгляд этот чаще всего означает,
Что можно похерить структуру того,
Что снято. Ведь в снятом структура – говно.
Подать сценариста – пусть пишет, зараза.
Писать он обязан теперь без отказа.
А это придирчивый, въедливый зритель.
Он смотрит кино, и он – фильмов ценитель.
Взглянув на экран, он воскликнет: «Как так?
Ну что, блин, за чушь? Сценарист, ты – мудак!»
А это нарколог – прекраснейший дядя,
Он нас из запоя выводит не глядя.
Часть вторая
Как автору и режиссеру не убить друг друга
Говорит сценарист
На самом деле в название второй части можно было бы вписать и другие кинопрофессии, но коль скоро авторы этой книжки – сценарист и режиссер, а кроме того, конфликт сценариста и режиссера в современном кино почему-то считается самым очевидным, то на этих двоих и остановимся.
Начну с истории, чтобы сразу повысить ставки и дать понимание чувств автора, если в прошлой части вам этих чувств не хватило.
Режиссер, снимавший сериал «Лютый» по нашему с Сергеем Юдаковым сценарию, не посчитал нужным знакомиться с авторами, зато снялся в эпизоде в роли чувака, который в одной из серий на съемочной площадке громогласно вопрошает: «Где режиссер?» – запомните эту фразу, придуманную режиссером. Мы к ней еще вернемся.
Правки от режиссера к нам приходили через продюсеров, а то, что не поправили мы, режиссер адаптировал сам. Причем делалось это нелепо до невозможности.
В одной из сцен к герою-полицейскому подходил преступник, которого герой не знал в лицо, и стрелял сигарету. Герой в ответ стрясал с подошедшего бутылку пива, и они расходились в разные стороны, так и не узнав, что на самом деле они враги. Как раз в это время принимали закон, запрещающий курение в кино.
Закон запрещал демонстрировать процесс курения в детских фильмах и передачах, снятых после его принятия. Во взрослых фильмах запрещалось только смакование процесса курения и реклама табачных изделий. Курить, если это обосновано драматургией или является частью образа, герою в фильме с рейтингом 18+ никто не запрещал. Но продюсеры и режиссеры, как это часто бывает, закона не читали, зато очень серьезно восприняли шумиху в прессе и решили все позапрещать на всякий случай. Так что попытка стрельнуть сигарету из сцены была убрана, а положительный герой, который менял сигарету на бутылку, превратился в уродца, который просто отжимает бутылку пива у прохожего.
Одним из второстепенных персонажей в фильме был шестерка по кличке Рама – не очень умный бугай, до смерти боявшийся качелей. Полицейские этим пользовались: периодически пристегивали Раму к качелям наручником, раскачивали и вытряхивали из него таким образом нужную информацию. В очередной сцене это делала героиня Елены Пановой, и диалог у нее с Рамой был примерно такой: «Знаешь, что такое солнышко?» – «Солнечное сплетение?» – «Это у вас, мордоворотов, солнечное сплетение, а у нас в детстве качели раскачивали так, что они на триста шестьдесят градусов проворачивались, – это и называлось солнышко. Хочешь, устрою?» После чего испуганный Рама выдавал все. Не знаю, что было у режиссера в школе по физике, но он отчего-то решил, что Панова – девушка хрупкая и раскачать качели с сидящим на них бугаем физически не сможет, потому диалог на качелях, сохраненный дословно, был перенесен за столик в кафе.
В одной из серий герои отправлялись в некую арабскую страну – условный Пакистан. Режиссер решил, что будет снимать эту арабскую страну в Грузии. Так в кадре появились грузинские красоты, грузинские полицейские и прочие радости христианской Грузии, а вот все сценарные реалии и диалоги остались арабскими и мусульманскими.
И это не единичный случай.
На первом сезоне сериала «Великая» режиссер решил устроить другу-актеру пацанский подгон и разрешил ему переделать сценарий. Хвала богам, креативным продюсером на проекте сидела Елена Денисевич, и изувеченный сценарий был отыгран обратно к авторской версии.
Режиссер фильма «Кома» решил, что актерам не нужно учить текст, и позволил им проговаривать диалоги своими словами – мол, так органичнее.
И так далее и тому подобное.
Потому, когда вы решите высказаться о каком-либо посмотренном фильме в духе «что курил автор?» – не торопитесь. Не стоит клеймить автора, если вы не читали сценарий. Как не стоит и вслепую нахваливать режиссерские находки: возможно, эти «находки» – как раз и есть то немногое, что осталось от сценария.
Режиссер необходим фильму как воздух, без него кино не выйдет, но еще скорее кино не выйдет без внятной истории. И здесь, где должен возникать симбиоз автора и режиссера, зачастую возникает поле для конфликта. Тому есть несколько причин. Основная из них заключается в том, что каждый в кинопроизводстве должен заниматься своим делом и не лезть в чужую работу.
«Сценарий – это только повод для создания фильма», – эту фразу