Сказав это, он позволил себе небольшую театральную паузу.
– Измерения бывают разных видов, как вы понимаете. Есть миллион планет, подобных Земле, миллион различных путей исторического развития, причем все эти варианты реализуются одновременно. В повседневной жизни мы проникаем между ними, но это не разрушает тех вариантов прошлого и будущего, от которых мы отказались. Вы, мистер Орел, оказались в другом историческом континууме – вот что с вами случилось, грубо говоря. Здесь существует остров Каф и все мы. Там, откуда вы пришли, о нас никто ничего не знает.
– Значит, вы все призраки, – сказал Взлетающий Орел. – А я безумен. Вы это хотите сказать? Я вижу несуществующие вещи и несуществующих людей.
– Не слишком веселый вывод, – заметил мистер Вергилий Джонс. – Ваши слова можно трактовать и иначе: возможно, призрак – вы. И ваша сестра Птицепес.
– Где она? – зло спросил Взлетающий Орел, как будто, найдя ее, он был бы избавлен от всех сомнений.
– Точно не знаю. Она где-то наверху. Ваши шансы найти ее невелики, даже невзирая на то, что ваше прибытие на остров свидетельствует о вашей высокой восприимчивости к параллельным измерениям.
– Но ведь остров не такой уж и большой, – вскричал Взлетающий Орел.
Помолчав мгновение, Вергилий Джонс ответил:
– Подумайте обо всем хорошенько, мистер Орел. Теперь вы понимаете, почему мы откладывали этот разговор до дня вашего выздоровления.
– Я найду ее, – сказал Взлетающий Орел.
– Постучите по дереву, – посоветовал мистер Вергилий Джонс, повернулся, подошел к ближайшему стволу и так и сделал.
– Находясь в реальности, где, как я уже говорил, возможно все, – смущенно заметил после этого он, – я предпочитаю перестраховаться, чем потом сожалеть. Отсюда происходит и моя болезненная склонность к суевериям. В конце концов, в этом дереве может обитать злой дух. Или мстительный бог. Существование могущественных демонов-колдунов я тоже допускаю. Линии на ладони человека всегда говорят правду. Символы бывают не менее реальными, чем люди. Согласно одной из теорий, как в нашем, так и в вашем измерении мы придаем очень большое значение вопросам взаимодействия символов с непознанной и таинственной материей человеческой судьбы. Поэтому нам необычайно трудно понять, какие силы нами движут. Принимая во внимание этот бесконечный поток вероятностей, я нахожу простительное утешение в своих невинных слабостях.
Взлетающий Орел напряженно застыл, сжав кулаки (костяшки пальцев побледнели) и губы (те превратились в тонкую, почти незаметную полоску).
– Ну полно, перестаньте, – сказал мистер Джонс. – Я считал вас более гибким и восприимчивым.
– Я сегодня же поднимусь на гору, – ответил Взлетающий Орел, – Я хочу найти Птицепес и Сиспи и выпутаться из этого безобразия.
– Вам нельзя этого делать, – заметил Вергилий Джонс.
– Почему? – выкрикнул Взлетающий Орел.
– Из-за Эффекта Гримуса, – спокойно объяснил мистер Джонс. – День ото дня сила Эффекта растет. Сказать по правде, день, когда граница Эффекта достигнет этих мест, уже близок. Я не советовал бы вам подниматься в гору.
Взлетающий Орел вдруг почувствовал себя совершенно разбитым.
– О чем это вы говорите? – спросил он устало.
– О Гримусе. И Эффекте Гримуса.
– Что это такое, черт возьми?
– Для одного дня новостей, я думаю, довольно, – ответил Вергилий Джонс. – Скажу вам только, что склоны горы Каф кишат чудовищами, мистер Орел. Без проводника вы там обязательно пропадете. Возможно, и проводник вас не спасет.
Совершенно уже сбитый с толку Взлетающий Орел яростно затряс головой и спрятал лицо в ладонях. Вергилий Джонс подошел к нему и положил руку на плечо.
– Мне очень жаль, – произнес он. – Мне очень, очень жаль.
– Мне нужно извиниться перед вами, – ответил Взлетающий Орел. – Я веду себя как капризный ребенок.
– Вас можно понять, голубчик, – добродушно отозвался Вергилий Джонс.
– А вы можете сказать мне, о каких чудовищах идет речь?
Вергилий Джонс печально кивнул.
– Значит, вы непреклонны? – спросил он.
– Да, – ответил Взлетающий Орел. – Чем бы мне это ни грозило, я хочу довести начатое до конца.
– То, о чем я говорил вам недавно, – это лишь Внешние измерения, – сказал тогда мистер Джонс. – Существуют еще и Внутренние. Никто не знает, какие вселенные могут таиться в голове человека. Эффект может оказывать на сознание самое разрушительное воздействие.
Мистер Вергилий Джонс замолчал. Взлетающий Орел пытался добиться от него большего, и тот добавил:
– О некоторых свойствах острова Каф невозможно рассказать словами – их можно только испытать на себе. Надеюсь, что вам, мистер Орел, не придется с ними столкнуться. Вы мне очень понравились. Вы устремлены к своей цели и настойчивы, а для этого нужна душевная крепость.
Взлетающий Орел неуверенно улыбнулся.
– Взгляните еще раз на этот колодец. – Мистер Джонс торопливо взмахнул рукой, желая скрыть смущение. – Вот одно из наглядных подтверждений тому, что не все суеверия работают. Это место я нашел с помощью указующей на воду лозы, но, как видите, воды тут нет и в помине. Наполнить его не хватает духу, надеешься вопреки всему, что вода сама начнет просачиваться сквозь сухие стены.
– Но зачем вам колодец? – удивился Взлетающий Орел. – У вас же есть ручей.
Он махнул рукой в сторону журчащей между деревьями извилистой водной полоски.
– Нужно же мне было чем-то заняться, – неохотно ответил мистер Вергилий Джонс. – Хотя мысль была так себе.
– Какое печальное у вас устремление, – сказал мистер Джонс Взлетающему Орлу. – Вы хотите стать старше, умереть – это грустно слышать. Откуда у вас, такого молодого душой и телом, подобные мысли?
Взлетающий Орел удивился горечи, которую расслышал в собственных словах:
– Я хочу вернуться к людям.
По лицу мистера Джонса быстро скользнула тень: сначала потрясение, потом на смену пришло что-то другое… желание извиниться? Этот человек постоянно извиняется, подумал Взлетающий Орел.
– Любопытно, – произнес мистер Вергилий Джонс, – смерть вам представляется очеловечивающей силой.
Смятение затянуло Взлетающего Орла в пучину тоски. Мистер Джонс, очевидно, чувствовал себя не лучше. Выпрямившись, он отряхнул брюки, поправил шляпу и попробовал разрядить атмосферу.
– Остров Каф, – заметил он, – часто представляется мне большим лингамом, находящимся посреди йони – Моря. – Увидев, что Взлетающий Орел смотрит на него непонимающе, Джонс пояснил: – Это санскритские иносказания, мой дорогой Орел. Маленькая шутка. Боюсь, у меня довольно непонятный юмор.
Снова помрачнев, он продолжил:
– Почему я придаю этому несчастному месту такой откровенно фаллический смысл, сказать с точностью не могу. Дело в том, что нас, живущих на острове, объединяет одно. Это…
Мистер Джонс замолчал.
– Что же? – настойчиво спросил его Взлетающий Орел.
– Но