А вот с изнанки подытожим примерно: HTML, CSS, JavaScript – языки, понятные браузерам. Добавим сюда же модный, хотя и кривоватый пока WebAssembly. Еще здесь необходимо все многообразие языков программирования, на которых могут быть реализованы серверы приложений, возвращающие понятный браузерам код. Стек знакомых нам протоколов Интернета: HTTPS, TCP/IP, и далее еще с десяток более фрагментарных, которые здесь не упоминались. Разве что стоит выделить еще систему серверов доменных имен (DNS, Domain Name Server), позволяющую находить сайты в Интернете по человеко-понятным именам (помним, что технически IP-адреса состоят только из цифр, весьма человеко-неудобных).
Сочтем раскрытой идею кода – глубинной технической письменности, скрытой от массового пользователя, но критически необходимой для поддержания информационного и коммуникационного качества его жизни.
Так а всеобщий-то где?
Что-то очень не сходится в предыдущей главе. То ли фейерверк англоязычных аббревиатур лишний, то ли заголовок не от той главы… Но нет, все в порядке и на месте, на самом деле. Сейчас разберемся.
Стек технических средств обеспечения бесшовной видеокоммуникации обладает такой же целостностью, как и восприятие человеком зрительно-слуховой информации. В обоих случаях образуется необходимая и достаточная информационная система, обладающая практической ценностью. С одной стороны человек получает доступ к понятному и удобному способу коммуникации, с другой стороны сложный многослойный стек технических средств полностью реализует непрерывный процесс предоставления этого доступа.
С обращенной к пользователю лицевой стороны все строится естественно от Monkey see, monkey do – «Обезьянка видит, обезьянка делает». Особенно отметим, что в этой ситуации обезьянка не нуждается ни в каком дополнительном языке, кроме визуального, для того чтобы не только понять происходящее, но и наметить свой путь принятия собственных решений в связи с воспринятым. Она видит, потом делает или не делает или просто развлекается и берет следующий фрагмент для просмотра. Или не берет. Главное здесь, что есть, откуда взять эти зрелища.
С изнанки даже при ее многослойности и сложности все и целостно, и полностью взаимосвязано. Каждой задаче – свой слой, свой порядок, свой протокол и свой набор инструментов. Скоро мы рассмотрим строгую логику технических взаимосвязей всех элементов и поймем, как органично они друг друга дополняют для решения одной общей задачи – обеспечить прозрачную для пользователя передачу аудиовизуального сигнала в реальном времени.
Здесь мы достигаем предельно важной для нашего исследования точки, настолько же антропологически уникальной, насколько и диагностически бесценной. Пользователь на этом уровне взаимодействия с Интернетом обретает полную развлеченность и выносимую для него информированность, ни разу не встретившись ни с письменностью, ни с каким-либо естественным языком.
Отсюда мы можем перейти к изучению того, как могли бы работать науки о языке, не спотыкаясь об естественные языки как таковые. По ряду причин они пока представляют собой непреодолимую преграду для любых исследований научным методом. Но мы здесь попробуем проехать немного дальше, ориентируясь на те новые знания, умения и навыки человека, которые образуются исключительно в цифровой информационной среде.
Язык всегда нуждается в уточнении
Русский и английский языки принадлежат множеству естественных языков, представляющих, как мы узнали из предыдущей главы, непреодолимую преграду для всех наук о языке. Их особенности, о которых сейчас пойдет речь, с проблемой этого препятствия существенно не связаны и в лучшем случае представляют собой лишь ее иллюстрацию, очень примерно очерчивающую область, содержащую проблему, но не дающую представления ни о характере самой проблемы, ни о ее масштабе. Эти уточнения последуют немного позже, так как требуют нескольких мыслей и нескольких глав, но с чего-то нужно начинать.
Большую сложность русского языка представляет то, что набор значений, привязанных к слову «язык», чрезвычайно широк и разнообразен. Некоторые из них различать уже на уровне слова было бы полезно, но по правилам русского языка мы вынуждены решать эту задачу дополнительными определениями, присоединяемыми к «языку» на все лады. Это выглядит громоздко, постоянно требует пояснений и создает всякого рода недопонимания и неудобства.
Обратимся за разъяснениями к английским словам «language» – языку в смысле средства вербальной коммуникации – и «tongue» – языку в смысле органа пищеварительной системы у животных и человека и органа речи. Мы еще даже толком не начали разбираться, а уже нашли упущенный Ксанфом аргумент возражения Эзопу по поводу языков в качестве одновременно и самого лучшего и самого худшего. Взявшись за кулинарные задачи, нужно решать их специфически кулинарными средствами. Увлекшись философией, в то время как задача поставлена в области кулинарии, можно прийти только к бессмысленности и непонятности. Символическая связь между блюдом из языков животных и абстрактным понятием языка в качестве средства и самых полезных, и самых вредных речей, слаба, неоднозначна, запутана и в конечном счете ошибочна. А дисциплина кулинарии предельно конкретна и не допускает метафор. Впрочем, с похожими сложностями такого раздвоенного повествования мы столкнемся в части о проблематике достоверности.
Это очень интересно, но все еще не совсем то, что нам сейчас нужно. Ключевое различие между русским и английским языком состоит в том, что в английском общее средство вербальной коммуникации, необходимое всем и не принадлежащее никому, и орган индивидуального осуществления таковой коммуникации называются разными словами, а в русском одним. Общность или частность значения русского слова «язык», как правило, можно восстановить из контекста, но, если необходимо употреблять эти значения рядом, ухищрения, необходимые для их явного различения, делают повествование громоздким и поистине невыносимым. Что-то заспотыкались мы, заговорив о языках, да.
Впрочем, на этом пока можно остановиться. «Language» – общий, «tongue» – частный. Если «tongue» по контексту принадлежит группе людей, то также означает что-то частное – жаргон, диалект, наречие, разговорный обычай.
«Language» – общий набор правил, стандартов, норм и договоренностей коммуникации, «tongue» – индивидуальное средство ее осуществления с учетом частной специфики.
На русский все это будем переводить по мере возможности, вдруг речевая ситуация хотя бы иногда будет нам помогать не запутаться ни в понимании, ни в дополнительных определениях для ясности.
Зарождение машинной прагматики
Как никогда прежде удобная цифровая коммуникация должна сначала стать понятной, чтобы обрести возможность стать эффективной. Начнем изыскания новых подходов понимания механики естественных языков с осмысления языков машинных. К данному моменту Интернет устойчиво демонстрирует каждому своему пользователю ряд ценных достижений, каждое из которых проверено на прочность максимально возможной аудиторией и нагрузкой:
• языки, понятные вычислительным машинам;
• структурированные послойно коммуникационные протоколы;
• жестко стандартизованные на каждом слое результаты машинных вычислений, обеспечивающие максимально возможную гибкость фактической реализации процессов передачи, обработки и хранения данных.
Вся сложившаяся таким образом цифровая информационная среда реализует возможности решения широкого спектра прикладных задач, имеющих существенное значение для пользователей Интернета и составляющих важную часть качества жизни любого из них,