7. Кроме того, в вашем приказе указано, что мой поступок недостоин русского человека. Обсудим, кто русский человек: тот ли, кто с горстью людей удержал Крым, дал приют бежавшим из Новороссийска и сдал управление старшему назначенному начальнику, или тот, который провозгласил Крым неприступной крепостью, имел почти равные противнику силы и со своими приближенными, несмотря на мои предупреждения о преступности их действий, довел войска до эвакуации в Константинополь.
Вот как русский человек я и заявляю, что пребывание Вас и сдавших некоторых высших начальников для дела вреднее моих разоблачений.
Мое мнение: надо иметь гражданское мужество сознаться в своих ошибках и взыскать с виновных. Начальники, поставившие своих подчиненных в столь тяжелое положение, как наше, – потеряли свой авторитет и никогда не смогут возродить дело.
Льщу себя надеждой, что Вы, разобрав дело, убедитесь в незаконности своего шага, отмените свой приказ и предадите суду (согласно закона) председателя суда, допустившего столько незаконных поступков.
Надеюсь, разбор дела Вы предадите гласности, так как шельмующий меня приказ № 3816 всем уже известен.
Буду ждать Вашего ответа.
Копию этого письма препровождаю Союзному Командованию, Украинскому Национальному Комитету и Председателю Союза Русских Общественных Деятелей.
Остаюсь уволенный от службы, но продолжающий работать на пользу Родине.
Я. Слащов-Крымский
Адрес: Стамбул, квартал Везнеджилер, улица Де-Руни, дом Мустафа-Эффенди, № 15–17.
Заключение
После всего изложенного читатель и все общество невольно спросят:
«Кто же виноват в сдаче Крыма генералом Врангелем? Неужели войска оказались не на высоте и не исполнили своего долга?»
Я отвечу на это.
Нет – войска не виноваты, войска были те же, что и при первой обороне. Мало того: их было не 3 тыс. против 25–30 тыс., а 60 тыс. против 70 тыс., т. е. силы их почти равнялись силам противника. Качеством они были лучше, т. к. подучились и устроились – сколотились. Они исполнили свой долг…
Но что же делать, если высшее командование оказалось не на высоте своего призвания; если вместо своевременного отхода на Перекопские позиции их заставили две недели беспрерывно драться (октябрь месяц), а затем пробивать себе дорогу на эти позиции; если провозглашенная всему миру неприступность этих позиций в действительности оказалась не отвечающей даже элементарным требованиям техники военного дела; если при морозе в 16 градусов им приходилось сидеть в окопах, лишенных землянок, без всякой теплой одежды, и, наконец, если вместо приказа о наступлении дали приказ – «беги все куда сможешь» (приказ правительства о неприеме нас союзниками, эвакуации и оставлении в Крыму тех, кто не боялся красных).
Виноваты не войска, а зависть, себялюбие, выставление своих интересов выше государственных и личные счеты.
Причина крушения заключается в том:
Что некоторые начальники не имели в себе достаточного гражданского мужества своевременно сойти со сцены.
Что ради своих личных интересов губили общее дело и умышленно, повторяю, умышленно отвергали всякий совет, исходивший от старых защитников Крыма. (В частности, лично я в августе указывал генералу Шатилову по карте направление главного удара красных Каховка – Сальково, а затем неоднократно указывал на необходимость второй базы – Украины.)
Что в вопросах о Перекопской позиции проявили преступную халатность, не приняв своевременно мер к соответствующей подготовке, к чему и времени, и средств было больше чем достаточно.
Что в вопросах по снабжению войск теплой одеждой проявили медленность и нераспорядительность, в результате чего войска остались наполовину неодетыми и настроение войск понизилось, а вместе с тем понизилась и их боеспособность.
Что, предрешив вопрос об эвакуации Крыма еще за три недели до ее начала, не отвели войска своевременно из Таврии на Перекопские позиции и пожертвовали тысячами жизней героев за свою недальновидность и полную неспособность к надлежащей оценке политической и стратегической обстановки; и наконец, в том, что проявили полную растерянность в момент, когда можно еще было спасти положение (мой совет о десанте в Одессу), и когда можно было бы продолжать оборону Крыма, если бы вожди дали личный пример армии, а не отдавали приказа «спасайся кто может!».
Вместо этого – погубили и предали общее дело.
Я, может быть, тоже виновен в недостаточно настойчивом проведении общих интересов – судите меня, но одновременно судите и тех, кого я обвиняю.
Родина им простить не может, потому что Крым был неприступен, а войска дрались геройски, так пусть виновников простит Бог, как сказал старый вождь генерал Деникин, за то зло, которое нанесено ими Русскому делу.
В настоящее время, после Крымской катастрофы, документы, приведенные в моей книге, утратили свою секретность и являются достоянием истории.
Да научатся другие на нашем печальном примере!
Капитан Я. Слащов. 1914
П. Врангель, главнокомандующий Русской армией в Крыму
Армия генерала Врангеля входит в один из городов Крыма
Генерал М. Алексеев, один из создателей и Верховный руководитель Добровольческой армии. Свою службу в Белой армии Я. Слащов начал именно в ней
Генерал А. Кутепов, один из командующих армии генерала П. Врангеля.
На последних этапах обороны Крыма Я. Слащов воевал под его началом
Командир Крымского корпуса генерал-лейтенант Я. Слащов (третий справа) с офицерами своего штаба и своим ординарцем Н. Нечволодовой. Крым, апрель – май 1920
Последнее правительство Юга России, главнокомандующий Русской армией в Крыму П. Врангель и командиры различных частей и соединений белых армий Юга России.
Крым, Севастополь, 1920
Митинг в одной из частей Красной армии, призывающий на борьбу с белыми армиями Юга России
П. Врангель в последний раз спускается по лестнице Графской пристани в Севастополе.
Ноябрь, 1920
Исход Белой армии из Крыма. 1920
Лагерь Русской армии Врангеля в Галлиполи
Занятия по военной подготовке частей Русской армии в галлиполийском лагере
Юнкер Нечволодов, она же Н. Нечволодова-Слащова, вторая жена Я. Слащова, разделившая с ним и войну, и эмиграцию, и годы жизни в СССР
В Константинополе Я. Слащов с женой жили натуральным хозяйством и случайными заработками