Она чмокнула меня в щеку, а я посмотрел на барда и сказал:
– Ладно, Инфект, забирай всех на Кхаринзу, и ждите там. А я… я, пожалуй, тоже отвалю.
Открыв интерфейс, я нашел кнопку выхода – ту самую, которая исчезла при бета-режиме. Сфокусировался на ней, нажал.
Ничего не произошло.
Я нажал еще раз. И еще. Интерфейс мигнул, выдал ошибку и закрылся.
В висках застучало. Я уже знал – чувствовал нутром, – что происходит.
Но разум отказывался принимать это.
– Что такое, Скиф? – обеспокоенно спросил Инфект.
– Кажется, я застрял вместе с вами, – горько усмехнулся я. – Убыстрения, похоже, не прошли для моего мозга даром. Спекся.
Часа два мы сидели на песке, болтали и наблюдали за тем, как пустеет пустыня. Погрустневший без Стефани Патрик стал расспрашивать нас о том, что поменялось в нашем мире в его отсутствие, Инфект достал гитару и сыграл нам пару задорных песен, Энико, Родриго, Гарет и Тереза подпевали, а Макс села со мной рядом и все время искоса смотрела на меня, изредка заглядывая в глаза. Неподалеку сидели на песке, обнявшись, Магвай и Айлин.
Вскоре к нам подключились стражи и демоны, лидеры кобольдов, троггов, Ояма и его ученики, куча другого народу… и стало совсем весело. Жарилось мясо, из ниоткуда появлялись бочонки с элем, кто-то начал играть в карты на трофеи после битвы…
За соседним барханом культисты Морены кружили и воспевали свою воплощенную богиню и ее супруга Жнеца.
А нас развлекал мой Алмазный червь Краш, выпрыгивавший из песка, как дельфин из океана.
Когда я уже начал думать, не перетащить ли мне всех в Небесный план, раздался хлопок телепорта.
Перед нами появился Майк Хаген в своем облике, только лет на двадцать моложе, чем в реале. Последний живой основатель «Сноусторма».
Для создателя Дисгардиума у него был очень скромный уровень:
Медведь, мастер безоружного боя 99-го уровня
За его спиной стояли двое людей, которых я не видел очень давно.
Сердце пропустило удар.
Мама и папа. Игроки 1-го уровня: Элен и Марк Шеппарды.
Мама прижала ладонь ко рту, папа обнял ее за плечи, и я понял: они уже знают.
– Алекс, – сказала мама. – Сынок…
– Что происходит? – закусив губу, спросил я. – Почему я не могу выйти?
Майк Хаген шагнул вперед и спокойно ответил:
– Потому что тебе некуда возвращаться, Алекс. Твой мозг перегорел еще тогда, когда ты оказался в Астрале.
Слова проходили сквозь меня, не задевая, потому что я это и сам уже понял, а детали были не так важны. К тому же рядом со мной сидели в таком же положении Малик и Энико, Макс, Тереза, Гарет, Родриго, Патрик – и все мы получили шанс вернуться. Переживать было не о чем.
– Были другие пострадавшие? – спросил я.
– Если не считать тех, чьи тела захватили демоны ада, нет. Времени прошло не так много, меньше двух суток чистого ускорения. Время Демонических игр не в счет.
– То есть я единственный «везунчик», – ухмыльнулся я. – Хорошо, что мои друзья не пострадали.
– Откровенно говоря, твое сознание выжило только благодаря Спящим. – Хаген покачал головой. – Благодаря тому, что все пятеро были активны. Сознание перенеслось в Дисгардиум полностью, отделившись от умирающего мозга.
Я промолчал. Что тут скажешь?
Мама всхлипнула, и папа притянул ее к себе.
– Мы пришли за Лексой, сынок, – тихо сказал он. – Мистер Серебрянский сказал, сознание зародыша можно восстановить, если забрать ее отсюда. Вместе с собой.
Я посмотрел вниз – на тело Лексы, которое все еще лежало там, где упало после ухода Врага. Маленькая девочка, моя нерожденная сестра – и сосуд, в котором прятался Сатана. Летаргия давно должна была кончиться, но Лекса все еще спала. Возможно, слишком велика была разница в уровнях между нами.
– Забирайте, конечно, – сказал я.
Голос не дрогнул. Я сам удивился, насколько спокойно это прозвучало. Меня больше беспокоило другое: почему они ведут себя так странно? Как будто с покойником говорят. Я же вернусь в реал совсем скоро? Час-два или день-полтора – это ерунда. В крайнем случае уже завтра я все-таки встану под тугие контрастные… Ах, черт, новое тело наверняка будет чистым. Но нет, в душ я все равно пойду!
И тут мама бросилась ко мне и обняла так, словно прощалась. Папа тоже подошел и обнял нас обоих. Хаген тактично отошел.
– Мы что-нибудь придумаем, – прошептала она. – Обязательно. Будем навещать… Мистер Хаген обещал…
– Мам. – Я отстранился, встретил ее взгляд. – Все хорошо. Правда. Вы слишком переживаете.
Папа пожал мне руку, потом сходил за спящей Лексой и поднял ее на руки. Задержал на мне взгляд – долгий, тяжелый.
– Я горжусь тобой, сынок.
Они ушли – все трое. Просто растворились в воздухе, и я выдохнул – значит, Лекса тоже вышла из Диса.
А я остался посреди Лахарийской пустыни, окруженный друзьями, союзниками и богами. Герой, спасший мир. И чуть ли не единственный, кому некуда возвращаться.
Словно почувствовав мою растерянность, подошла и приобняла меня Макс.
– Что бы ни случилось, я с тобой, – прошептала она.
А я смотрел на Майка Хагена. Он не ушел, все еще стоял чуть поодаль – сухощавый старик с глазами человека, повидавшего слишком много. Последний из отцов-основателей. Тот, кто создал этот мир вместе с четырьмя другими гениями, чьи личности теперь дремлют в образах Спящих богов.
Он поговорил с Магваем и Айлин, и те поклонились ему, пожали руку, после чего исчезли.
Хаген подошел ко мне.
– Скиф, нам нужно поговорить. Наедине.
Макс сжала мою руку, но я мягко высвободился.
– Подожди здесь.
Мы с Хагеном отошли за ближайший бархан – достаточно далеко, чтобы нас не услышали, но друзья все еще виднелись на горизонте. Развернув недорогой свиток, Хаген поставил над нами Купол безмолвия.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – начал он. – И не собираюсь говорить, что все будет хорошо. Потому что все так и будет. Но кое-что ты должен знать.
– Что?
– Клоны тел уже готовы. Для Малика, Энико и Патрика, для Андрея Клейтона, для бета-тестеров… и для тебя. Мы перенесем твой разум в клонированное тело под надзором Спящих. Технология уже отработана.
– На ком? – нахмурился я.
– На Джун. Ее персонаж погиб, но слепок сознания мы сделали до ее гибели, а душу перехватили. Тело было готово, и сейчас мисс Кертис счастливо обнимается с мистером Кавериным, которому за его заслуги предстоит полное омоложение, оплаченное «Сноустормом».
– То есть Девятка жива?
– Разумнее