Игорь пошевелил мышкой. Курсор послушно откликнулся. Экран не завис, просто был открыт какой-то левый видеоплеер, а поверх него — ещё три окна: одно с торрентом, другое — какая-то игра в браузере, а третье — с каким-то подозрительным сайтом.
— А-а-а, тут у вас просто всё одновременно повисло, — пробормотал он, пытаясь вызвать диспетчер задач. — Система перегружена.
— Говорю же, муж ебанат его трогает! — тут же начала она, её голос яростно рвал пространство. — Идиот, сука, тыкал, тыкал в него, а он всё… — она наклонилась вперед и, кинув телефон на стол, продолжила свою ядовитую тираду. — Заебал уже тыкать, то хуем своим бесполезным тыкает, то пальцами кривыми.
— Сейчас… я всё сделаю, — перебил её Игорь, с усилием закрывая одно за другим зависшие окна.
Музыка продолжала орать. Он щёлкнул по торренту, но окно не закрывалось, выдав какую-то ошибку на английском языке. Пришлось заходить через диспетчер. Пока он возился, краем глаза видел, как она на диване нетерпеливо дёргает ногами, демонстрируя ему всё новые ракурсы своей откровенной наготы.
— … вот, блядь, сопляк сопляком, а лезет везде, где не надо! — её хриплый голос не умолкал, поливая мужа новыми порциями презрения. — Руки, блядь, из жопы…
В этот момент её телефон на столике завибрировал и заиграл оглушительно громкую, противную мелодию. Она дёрнулась, потянулась за ним и, глянув на экран, исказила лицо в ядовитой усмешке.
— О-о-о… — протянула она с мрачным удовлетворением. — Вспомнишь говно — вот и оно!
Игорь взглянул на неё. Она, взяв телефон, снова плюхнулась на диван, раздвинув ноги ещё шире. Её бёдра и колени нервно мотались туда-сюда, от чего мясистые половые губы то смыкались, скрывая влажную щель, то вновь растягивались, обнажая тёмно-розовую, блестящую плоть внутри.
— Да⁈ — грубо бросила она в трубку.
Игорь не слышал голос мужа, только её хриплые выкрики, пока он пытался разобраться с торрентом.
— … я тебе, блядь, сказала — иди нахуй!…да?…и что?…я что, не могу сходить в клуб?…ты тупой?…я просто танцевала!…и вообще ты где, мразь?…и куда ты увез моих детей?
Игорь, услышав это, удивился, его взгляд скользнул с её взъерошенной волосатой дырочки на пьяное, искажённое злобой лицо. «У неё есть дети…» — мелькнула короткая, отстранённая мысль, прежде чем он снова углубился в зависшие процессы.
— … ты мразь ебаная! Я тебя ещё раз спрашиваю, где дети⁈…Да мне похуй на тебя, ты чмо лысое!…Ага, ага, я тебя сама лишу родительских прав, понял меня?…Не ори на меня, пидарас!
И тут она резко встала, и Игорь, отвлёкшись от экрана, смотрел то на ноут, то на неё. Она прошла к подоконнику, чтобы взять пачку сигарет. Потянувшись, она случайно смахнула её на пол с громким «Блядь!», и резко наклонилась, чтобы поднять её.
Поза была такой откровенной, что у Игоря перехватило дыхание. Её ягодицы раздвинулись, и теперь он видел всё с удручающей, почти клинической чёткостью. Её анальное отверстие, тёмно-коричневое, с глубокими морщинками, было растянуто и казалось больше, чем обычно, обнажая крошечный, напряжённый сфинктер.
Прямо над ним, между толстых половых губ, зияла её вагина — влажная, красноватая, с рыхлой, отёкшей текстурой внутри, из которой сочилась тонкая нить прозрачной жидкости, медленно стекающая вниз. Вся эта картина дышала грубой, негигиеничной физиологией, но именно это и гипнотизировало, заставляя кровь приливать к паху.
«Чем она, блять, занималась перед моим визитом?» — задумался он.
В этот момент она подняла пачку, и Игорь, с трудом оторвав взгляд, снова уткнулся в экран ноутбука, делая вид, что яростно ищет решение проблемы. Краем глаза он видел, как она, всё так же стоя у подоконника, одной рукой ловко достала сигарету, прикурила от зажигалки, валявшейся рядом, и, глубоко затянувшись, поднесла телефон к уху, отвечая на новый звонок.
— Мммм… Да?… — её голос внезапно стал тише, но в нём слышалась опасная, хитрая нотка. Она выпустила струйку дыма в потолок. — Ладно… ладно, посмотрим… урод…
Она стояла, курила, и её поза, расслабленная и в то же время напряжённая, её обнажённость на фоне этого грязного беспорядка и её приглушённый, двусмысленный разговор — всё это создавало странно интимную и тревожную атмосферу.
Игорь снова потянулся к ноуту, уже не понимая, что именно он делает.
Она, куря, медленно вернулась к дивану, её голос снова набрал громкости и ярости.
— Ты, сука, как со мной вообще разговариваешь?…ты адекватный, нет? Я просто гуляла с подругами! — в этот момент пепел с её сигареты осыпался и упал на обивку дивана. — Сука! — выругалась она и, не прерывая разговора, резко наклонилась прямо перед Игорем, чтобы смахнуть его.
Её таз оказался на уровне его лица. В этом внезапном, неловком движении всё раскрылось с пугающей откровенностью. Мясистые, отёкшие половые губы, тёмно-бордовые от прилива крови, разъехались, обнажив влажную, глубокую щель, ведущую в розовато-красный туннель влагалища.
Прямо под ним, в смуглой, покрытой мелкими морщинками коже, зияло её анальное отверстие — более тёмное, почти коричневое, с глубокими складками, расходящимися от напряжённого, крошечного сфинктера. Между двумя «дырочками» протянулся тонкий, влажный мостик кожи — промежность, испещрённая такими же тёмными волосками.
От неё пахло потом и табаком.
Игорь замер, не в силах отвести взгляд от этого одновременно гипнотического и отталкивающего зрелища. Она резко отшатнулась, смахнув пепел, и повернулась к Игорю.
Её глаза блестели яростью.
Она с силой потушила сигарету об пепельницу на столике, снова плюхнулась на диван и, раздвинув ноги с вызывающей демонстративностью, рявкнула в трубку:
— Ладно, сука! Увидишь сам! — следом она швырнула телефон на диван, и он отскочил на одеяло. — Вот ебаный олень, — выдохнула она с презрением. — Хуй ему, а не моих детей. — затем, явно обозлённая, она фыркнула, и её губы растянулись в циничной, недоброй улыбке. — Этот лох им даже не отец…
Игорь удивился, его пальцы замерли над клавиатурой. «Значит, он им не родной отец?» — промелькнуло у него в голове.
Он снова сделал вид, что что-то настраивает, и спросил, глядя на экран:
— Всё… хорошо у вас?
Она чуть вздохнула, потянулась за бутылкой коньяка на столе, налила остатки в грязный бокал и, снова устроившись на диване, сделала большой глоток.
— Да пошёл он нахуй, олень ебаный, — буркнула она,