— За эликсирами пришёл, — говорю как есть.
Пилюлькин на секунду замирает, словно что-то вспомнив. Поднимает руку.
— Так, Орлов, никуда не уходи. — Глаза целителя бегают по кабинету. Пилюлькин быстрым шагом доходит до своего стола. — Что это за тварь? — обращается к четверым бойцам. — Дайте мне хоть какие-нибудь подробности!
— Неразумная, похожая на комок корней, — рассказывает Рома.
— Нет, меня не это интересует, — останавливает его целитель. — Это тварь прорыва или местная, мутирующая?
— Нет, это точно тварь прорыва, — машет рукой другой крупный боец. — Их матка раскидывает. Так питается. Корни прорастают, существо становится управляемым, приходит к основе, и та спокойно ест живое.
— А животные, Николай? — задает вопрос Пилюлькин и пока даже не смотрит в мою сторону, но и не гонит отсюда. Когда он меня окликает, подхожу чуть ближе к кабинету.
— А что животные? — пожимает плечами боец. — Они уже изменились, разума нет. Спокойно стоят, ждут, пока их сожрут.
— Какая затейливая биология, — чешет голову Пилюлькин. — Что могу вам сказать? Если эта тварь прорыва, у вашего Бати есть шанс.
— Отлично, док, это уже больше, чем давали в госпитале! — оживляется Рома. — Действуй, док, Там-то сказали, что шансов вообще нет.
— Сразу говорю, шанс минимальный, вам банально повезло, — предупреждает Пилюлькин и поднимает взгляд на меня. — Так, по поводу тебя, Орлов. Ты сможешь своим разрядом прицельно попасть в конкретную точку? Куда я скажу?
— Конечно, — отвечаю. — Опыта уже достаточно.
— Хо-ро-шо, — по слогам произносит целитель. — Тогда за дело.
Бойцы снимают шлемы и с непониманием смотрят на меня.
— Чего пялимся? — спрашивает Пилюлькин. — Он и есть ваш шанс.
— Он же первокурсник, — говорит Рома. Судя по поведению, он у них теперь за старшего.
— Первак, это да… — погружённый в мысли, проговаривает целитель. — Держите пока, как есть, а я остальное приготовлю. Первак-то он первак…
Пилюлькин бегло осматривает стол в кабинете, после этого переходит к железным стеллажам. Гремит дверцами. Бойцы продолжают смотреть на меня свысока.
— Только у него талант есть, — как бы между делом произносит целитель.
На этот раз ловлю совсем другие взгляды. Заинтересованные.
— Правда, этот талант можно применить только для тварей прорыва, — объясняет Пилюлькин. — Поэтому вас и спросил. Мы пока не знаем, насколько он применим для других прорывов. Пробовали только здесь.
Уж я-то знаю, что для других прорывов тоже применим. Но ребятам рассказывать не собираюсь.
— И ещё одно, — добавляет Пилюлькин. — После его магии не остаётся ничего. На упрощение вашей работы можете не рассчитывать.
— Док, ты чё-то мудрёное задвинул, — говорит старший. — Ты мне одно скажи: Батю нашего спасём?
— Я же сказал, — жёстко проговаривает целитель, — есть шанс. Повезёт — попытаемся спасти. Не повезёт — извини, другого шанса не дам.
Николай делает шаг ко мне.
— И мальчика, пожалуйста, не трогаем, — рычит Пилюлькин на всех сразу. — Парень мой студент, вы только наблюдатели. — Я доходчиво объяснил?
— Да, док. — Бойцы тут же делают шаг назад.
Видимо, они готовы хоть на голове стоять, если док скажет, что это необходимо для спасения товарища.
— Вот, молодцы. Стоим молча. Не звездим, просто ждём. — Целитель набирает сразу несколько эликсиров со стойки. Берёт пару амулетов, один из них сразу хлопает на себя. Второй держит в руке. — Иди сюда, — говорит мне.
Подхожу и получаю пластину. Она прилипает в районе груди.
— На всякий случай, — поясняет мне свои действия Пилюлькин. — Хрен его знает, что они притараканили. А заражение нам с тобой точно не нужно.
— Так, — целитель обращается к Николаю. — Клубок этой непонятной ерунды сам от себя отрывает корни? Может быть, семена разбрасывает или что-то в таком роде? Или это цельная система?
— Цельная, — поясняет боец. — Но может кидать отростки. Они тоже живучие.
Теперь понятно, почему они привезли своего товарища именно сюда. Кажется, это не в первый раз и не во второй, когда целитель занимается не совсем своим прямым делом по отношению к Академии. Понять его тоже можно — здесь у всех свои интересы. Да и бойцы в замке частые гости. Это я помню ещё и по первым дням.
— Слушай небольшой инструктаж, — Пилюлькин обращается ко мне. — Мы с тобой заходим в рисунок ритуала. Ритуал нас отсечёт от этих долбодятлов. Дальше мы с тобой вдвоём. Пока понятно?
— Да, — коротко отвечаю.
— В момент ритуала активизируется амулет, — целитель показывает на мою нагрудную пластину. — И у нас будет минут пять внутреннего времени, — выделяет слова док, — в течение которых нужно успеть всё провернуть.
— Что значит внутреннего времени? — уточняю.
— Мы с тобой сильно ускоримся по отношению к ним, — кивает на бойцов. — Но это очень, очень ненадолго и временно. Короче, энергозатратная тема. Дальше, — продолжает Пилюлькин. — Мы с тобой получаем небольшую защиту от артефакта. Навроде скафандров, только от всякой мелкой гадости. Заразиться не бойся. Действовать будет недолго, но нам должно хватить. Еще мы ускорим разум по отношению к ним. Пять минут спокойной работы нам гарантированы.
Целитель даёт мне склянку с голубой жидкостью. Поворачивается к бойцам.
— Заносите его в рисунок. Ставите в центр. Сами отходите к стене и не двигаетесь. Понятно? — Бойцы кивают. — Чего стоим тогда⁈ Начали! — командует Пилюлькин.
Бойцы быстро переносят кокон, рысью отбегают к стене и замирают, выполняя все дословно.
Пилюлькин машет мне рукой, берет со стола управляющий шар и сам заходит в фигуру своего многофункционального диагноста.
— Выпиваем одновременно, — инструктирует он. — Это как раз для ускорения разума. Часто пользоваться нельзя, но раз в неделю спокойно, — машет рукой. — Ускорение будет примерно один к двум. Если тело не будет успевать, сильно не пугайся. Идея понятна?
— Пока да, — киваю. — Что конкретно требуется от меня?
— Попробуй росчерком достать ту тварь, про которую они говорят, — объясняет док. — Если я правильно понимаю логику, должна сдохнуть вся. Но диагност нам в случае чего подсветит, если вдруг произойдет разделение или останутся споры. Эти-то долбодятлы всё равно не знают ни хрена.
Пилюлькин говорит вполголоса, так что бойцы нас не слышат. Они строго следуют команде «стоять и молчать».
— Понял, сделаем, — подтверждаю.
— Удивляюсь тебе, парень, — напряженно улыбается целитель. — Ни полслова про оплату.
— А должен? — переспрашиваю.
— Насколько я тебя помню, да, — хмыкает Пилюлькин.
— Обычно перед нами не стоит вопрос жизни и смерти, — тоже улыбаюсь. — Но не поспоришь, идея хорошая.
— Как только запустишь росчерк, отходи и не мешайся, — серьезно продолжает док. — Если буду задавать вопросы, постарайся помочь. Если не буду, лучше вовсе не шевелись, хорошо?
— Понял, не мешать работе профессионала, — проговариваю вслед за ним.
— Мо-ло-дец, — по слогам произносит целитель. — Ну что, понеслась? — спрашивает он и берет в руки такую же склянку с голубой жидкостью. — За твоё здоровье