Сбрасывается броня. Закидываю глифы в новые подсвеченные точки. Когда вижу свечение под кожей, не медлю — хватаю висящий в воздухе скальпель и вскрываю светящееся бедро бойца. Вообще не забочусь о том, что перережу какую-нибудь из артерий, поскольку нога у мужика кишит нитями. А вот без прямого доступа к ним, сделать ничего не могу.
Вбиваю очередной разряд. Ещё один росчерк летит в расширяющуюся массу. И всё это за секунду, может быть, за две. Выжигаю все нити, что жили в этом парне.
Нам везёт, и боец не сгорает в пепел. Хотя уровень заражения мог приблизиться к критическому. В любом случае, парня спасает одно: вовремя поставленный стазис.
Пилюлькин накладывает целительские глифы и снова заворачивает мужика в кокон.
— Ещё одного осилишь? — спрашивает меня.
— Как скажете. Я не устал, — говорю не совсем искренне. Всё-таки в какой-то момент сказывается отсутствие обеда.
Вспоминаю, что целитель предупреждал, что перед работой лучше перекусить. Ну, да ладно — впереди у нас не сорок человек, а всего один. Справлюсь. Потом приму восстановитель и буду как новенький.
На серого дядьку не обращаю внимания — пока не до этого. Уверен, он сейчас сидит в артефактных очках и все внимательнейшим образом записывает на подкорку.
— Значит, делаем, — кивает Пилюлькин.
В двери вплывает ещё один кокон с бойцом. Видимо, Пилюлькин заранее приносит его поближе.
— Оттянешь? — спрашивает меня и кивает на броню.
— Конечно, — подтверждаю и хватаюсь за высокотехнологичную чёрную скорлупу бойца.
С трудом стягиваю её за рамки диагностического контура. Броня весит килограммов тридцать, если не больше. Помню о том, что в кабинете находится очень специфический человек, поэтому включить усиление себе не позволяю. Слишком уж не понравился мне его неприкрытый интерес.
Второго бойца обрабатываем тоже довольно быстро. Силы возвращаются примерно на половине работы. Чувствую, что совершенно не устаю, будто открывается второе дыхание. В первый раз вроде бы ничего подобного не было. А если и случилось где-нибудь в начале, то несколько десятков бойцов это второе дыхание мигом перекрыли. Говорить вслух об этом не буду.
Как только боец оказывается завёрнут в кокон стазиса, целитель выдаёт мне красную пробирку с восстановительным эликсиром. Мои ожидания оправдываются.
— Всё, быстренько пей и в столовую, — говорит Пилюлькин. — Сегодня больше, наверное, не будем — перенапряжёшься. У тебя еще занятия.
— Как скажете, — спорить не собираюсь.
Выпиваю восстановитель. Прощаюсь с серым незнакомым дядькой и направляюсь в столовую. Чем меньше контактирую с безопасниками, а он точно из службы безопасности армии, тем лучше для меня.
Обедаю в одиночестве — мои сокурсники уже успели взять штурмом обеденную залу, а сейчас, скорее всего, штурмуют библиотеку. Мне пока нужно привести мысли в порядок. Долго не сомневаюсь — беру две порции обеда.
— Тяжелые занятия? — замечает дамочка в фартуке и сама подает мне два морса.
— Типа того, — соглашаюсь.
Ставлю поднос и заказываю чашку кофе в уже полюбившемся заведении. Девушка за стойкой в этот раз меня узнает — видимо, мало кто до этого просил сварить сразу шесть порций.
— Вы присаживайтесь, я принесу, — предлагает она. — Студентов все равно нет.
Кафетерий из-за стоимости размещения не пользуется особой популярностью. Занят всего один столик — за ним сидят два незнакомых мне препода. Женщина с пышной прической и усатый мужик. Они пьют уже по второй чашке кофе и, очевидно, полностью погружены в беседу. Да, для уединения кафетерий — лучшее место. Замечаю, что на стойке появилось новое меню — очень напоминает городское. Подобные блюда я уже видел в ресторане с аквариумом. Видимо, теперь здесь можно заказать особенный ужин, не за бесплатно, конечно же.
Сажусь за столик в общей столовой и привожу мысли в порядок. Не совсем понятно, зачем в Академию пожаловала служба безопасности. По большому счёту, мы вроде как работаем в плюс армейским. Пилюлькин выглядел раздраженным — он точно не ожидал увидеть сегодня серого дядьку. Да еще тот факт, что он захотел побыть свидетелем нашей работы — тоже странно.
С другой стороны, любые нестандартные проявления всегда интересуют безопасность. А мы находимся близко к расположению очага, да и к самим бойцам батальона.
— Ваш кофе, — девушка ставит на стол чашку ароматного напитка.
— Благодарю, — киваю и выпиваю чуть ли не залпом.
Все тарелки с обедом тоже быстро пустеют. Рассиживаться не собираюсь. Ни к какому вразумительному для себя выводу не прихожу, поэтому возвращаюсь в целительскую.
Как я и предполагал, серый уже свалил. Пилюлькин сидит за столом и угрюмо перебирает бумаги.
— Константин Иванович? — обращаюсь к целителю.
— Заходи, — со вздохом отвечает он.
— Кто это был? — спрашиваю.
— Армейское СБ, — говорит Пилюлькин. — Да ты и сам уже догадался.
— Да, только непонятно, зачем мы ему сдались, — подвожу к нужным размышлениям.
— Мы немного превысили свои полномочия, — говорит целитель. — Вот если бы мы дали сдохнуть всем бойцам, которых к нам привезли, это было бы точно по уставу. Тогда никакого превышения, — с горечью в голосе объясняет Пилюлькин. — А так…
— Ну и чего они хотели? — интересуюсь. — Мы же спасли их людей. По большому счёту, они должны радоваться и быть благодарны.
— Если бы мы спасли их по уставу, то безопасники, наверное, даже порадовались бы. И то не факт, — заверяет целитель. — Но мы спасли, превышая собственные полномочия, — как будто передразнивая серого дядьку говорит Пилюлькин и поднимает на меня уставший взгляд. — Понимаешь, Ларион, я вообще не имел права тебя привлекать. Использовать тебя не имею права, как по уставу нашей Академии, так и по воинскому. Поэтому они, конечно, хотели поставить меня в позу виноватого, но только у них ни черта не получилось. Потом хотели проделать это с тобой, но по закону ты им никак не подконтролен.
Удивляюсь, но слушаю дальше.
— Утерся наш дорогой гость — у Академии и батальона зачистки есть официальный договор, ты представляешь? — задает вопрос целитель и чуть привстает с кресла.
— Представляю. А что им не понравилось? — уточняю.
— Им не понравилось, что ты делаешь то, что не могут сделать военные медики. Это первое. А второе — то, что ты с точки зрения армейского «Молчи, молчи» молодой щегол, — перечисляет Пилюлькин. — Ты, кстати, молодец. Они ведь действительно такие предложения по поводу аналитического отдела не каждому делают. Да и потом, ты его прекрасно уел, — усмехается целитель. — За это тебе отдельное спасибо. Ему даже возразить было нечего, потому что ты никак в его вертикали подчинения не вписываешься. Академия тебя попросту