Плесецкий повернулся ко мне, и в глазах горел огонь. Фанатичный. Одержимый.
— И теперь новый, свежий, чистый «Эдем 2.0» готов к запуску!
Он дернулся, сжал подлокотники, будто пытаясь встать, и едва не выпал из кресла. Не обращая на это внимания, он продолжал:
— Именно поэтому нам и нужна инфраструктура ГенТек! — Голос звучал почти истерично. — Мы сотрем, мы уничтожим гнилую, порченую, червивую версию нейросети — и развернем на базе готовой инфраструктуры свою! Ту, что исправит все ошибки! Возродит мир! Вернет его человеку!
Он протянул руку ко мне, будто пытался дотянуться.
— И сделаешь это ты, мой мальчик! Ты! Только ты!
Я сидел неподвижно, глядя на него.
Экзальтация. Горящие глаза. Дрожащие руки. Сбивчивое дыхание.
Это не ученый, излагающий план.
Это был фанатик.
«Шеф,» — раздался голос Симбы в голове. — «Третий уровень взломан. Доступ к серверным логам и системам безопасности. Нашел кое-что интересное…»
Не сейчас Симба. Позже.
Плесецкий все еще смотрел на меня, дыша тяжело, будто только что пробежал марафон.
И вдруг выражение его лица изменилось.
Резко. Мгновенно.
Огонь в глазах погас. Экзальтация сменилась… пустотой. Усталостью. Мрачностью.
Он откинулся в кресле, и вся энергия будто утекла из него.
— На сегодня хватит, — бросил он резко, голос стал глухим, безжизненным. — Продолжим завтра. Сегодня я слишком устал.
Пауза.
— Даже мне нужен отдых… — Он посмотрел на свои руки, на парализованные ноги. — … особенно в этом немощном теле.
Что-то в этой фразе прозвучало зловеще.
Плесецкий активировал каталку, и она тихо загудела. Он развернулся, не дожидаясь Авроры, и своим ходом поехал к выходу, бормоча себе что-то под нос.
У выхода он остановился, обернулся.
— Можешь отдыхать, — бросил он мне через плечо. — Завтра нам обоим предстоит трудный день. Аврора тебя проводит.
И уехал.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.
Я остался в зале один на один с нечеловечески красивой женщиной. И «нечеловечески» здесь значило больше, чем «женщина».
Жуть какая.
Я медленно поднялся из-за стола и посмотрел на Аврору. Не сказав ни слова, не сделав ни единого жеста, она будто вынырнула из режима ожидания, и двигаясь плавно, как кошка, пошла к выходу. Я вздохнул и последовал за ней.
«Что скажешь, Симба?» — мысленно позвал я.
«Судя по поведению профессора Плесецкого,» — ответил ассистент спокойно, — «у него явные проблемы с психикой. Резкие перепады настроения, экзальтация, сменяющаяся апатией, параноидальные идеи, навязчивые состояния… Классическая картина шизоаффективного расстройства с элементами мании величия.»
Я кивнул. Прекрасно. Просто прекрасно.
«Как ты думаешь, Симба», — мысленно спросил я, — «Может ли подобная личность действительно швырнуть всего себя на алтарь науки, для того чтобы вернуть этот мир человеку?»
Пауза.
Вопрос был риторическим, но я все же на него ответил. Не дожидаясь ответа Симбы.
«Может. Вот только это будет один, конкретный человек. Сам профессор Плесецкий».
Глава 4
Аврора шла по коридору молча, бесшумно и плавно — как кошка на охоте. Белый комбинезон облегал фигуру, подчеркивая каждое движение бедер — но теперь пялиться на нее не хотелось. Все равно. что раздевать взглядом свежий труп.
Мы прошли мимо нескольких дверей, свернули. Коридор здесь был таким же роскошным, как и раньше — темное дерево на стенах, ковровая дорожка, приглушенный свет бра. Из невидимых динамиков лилась тихая классическая музыка. Что-то спокойное, размеренное. Будто не в бункере посреди уничтоженного мира, а в пятизвездочном отеле где-нибудь в Швейцарии.
Сюрреализм, нарастающий с каждым шагом.
Аврора остановилась у двери без таблички, провела рукой по сканеру и дверь беззвучно открылась. Девушка отступила в сторону, недвусмысленного приглашая меня войти.
Я шагнул внутрь, остановился на пороге, чтобы оглядеться — и едва не присвистнул.
Офигеть.
Комната была… роскошной. Даже избыточно роскошной, я бы сказал.
Огромная кровать с балдахином посреди помещения — резное дерево, белоснежное постельное белье, которое выглядело дороже, чем моя экипировка в прошлой жизни. Толстый ковер на полу, вдоль стен — массивная мебель из темного дерева: шкаф, комод, кресло у окна. Ложное окно, разумеется, с тяжелыми бархатными шторами черного цвета и видом на… что там? Лес? Озеро? Или просто черный экран?
В углу — дверь, приоткрытая, за ней виднелась ванная комната. Я краем глаза увидел огромную ванну с ведущими в нее мраморными ступенями, зеркала…
Все это выглядело так, будто кто-то пытался воссоздать спальню аристократа девятнадцатого века. Сам я в девятнадцатом веке не жил, но лично мне показалось, что попытка была вполне успешной.
Я обернулся к Авроре, которая застыла в дверном проеме, глядя в никуда.
— Спокойной ночи, мэм, — сказал я с легкой иронией. — Спасибо, что проводили.
Аврора молча развернулась и пошла обратно по коридору. Дверь за ней закрылась с тихим щелчком.
Я секунду смотрел на закрытую дверь, потом пожал плечами.
— Невоспитанная какая, — пробормотал я себе под нос.
Перевел взгляд на кровать. Огромную. Мягкую. С подушками, которые выглядели так, будто в них можно утонуть.
Вздохнул.
Очень хотелось бы сейчас с разбега нырнуть, утонуть в мягкой перине, зарыться в подушках, выключить мозг, забыться хоть на несколько часов, проснуться отдохнувшим и направиться в эту гигантскую ванную…
Но, видимо, не сегодня.
Сегодня мне спать будет некогда. Слишком много работы.
Я прошел к креслу у ложного окна, опустился в него. Мягкое, удобное, спинка идеально поддерживает поясницу… Красота!
— Симба, — позвал я мысленно. — Как там дела с системами бункера?
— Отлично, шеф, — ответил ассистент, и в голосе слышалась нескрываемая гордость. — Получил доступ ко всему, к чему можно было получить доступ без физического подключения. Карты, схемы коммуникаций, электросети, системы вентиляции, видеонаблюдение, логи перемещений, базы данных по клонам и киборгам… Все, что не за воздушным зазором — мое.
Я усмехнулся.
— Хорошая работа, Симба. Молодец.
— Спасибо, шеф.
Пауза.
— А что с маскировкой данных? — спросил я. — С защищенным архивом?
Голос Симбы стал серьезнее.
— Процесс завершен. Но, если честно, шеф… — он помолчал секунду, — … я теперь не особо уверен в результате.
Я нахмурился.
— Поясни.
— У меня недостаточно вычислительных мощностей, чтобы качественно замаскировать подобное, — объяснил Симба. — А вот у Плесецкого их — хоть отбавляй. Судя по тому, что я увидел, когда вскрывал систему… он сможет перевести все ваши воспоминания в код и разобрать их построчно. Каждый бит. Каждый байт. С полным анализом целостности данных.
Я почувствовал, как холод растекается по спине.
— Он заподозрит подмену?
— Почти наверняка, — ответил Симба. — А еще… думаю, он