- А что главное?
- В общем, мама понимает, что в кино ей мало осталось. Еще лет десять, и ей будут предлагать только роли мам или бабушек главных героинь. Поэтому она очень остро воспринимает всех молодых актрис. Это очень больная тема для нее. Она переживает из-за того, что на большом экране ее дни подходят к концу.
Слова Ильи настолько неожиданны, что я теряю дар речи. Я о каких угодно причинах нелюбви Ирины Александровны ко мне думала, но только не о такой.
- Так что мама сейчас переживает сложный период. Просто дай ей немного времени. Я думаю, со временем все станет нормально.
- Но она же дружит с Леной Гусевой! - наконец-то обретаю способность говорить.
Илья скептически хмыкает.
- Да нет там никакой дружбы. Просто они в одном спектакле играют.
Илья притягивает меня к себе и обнимает.
- Что мне сделать, чтобы ты меня простила? - я вижу в глазах Ильи искреннее раскаяние.
После всех его признаний я уже не так злюсь. И все же пока не готова принять Илью с распростертыми объятиями.
- Сейчас я хочу побыть одна. Позвони мне завтра.
Илья с грустью кивает. Я хочу выпутаться из его рук, но он склоняется надо мной и целует в губы. Несколько секунд я вяло отвечаю на поцелуй, а затем мягко отталкиваю Илью от себя ладонью в грудь. Он больше меня не держит и позволяет уехать.
По дороге домой я думаю о словах Ильи про его маму. Конечно, я знаю, что где-то после сорока у всех популярных актеров появляется небольшая тревожность. И обернуться не успеешь, как все главные роли будут у молодых и дерзких, а тебе достанутся разве что роли их бабушек. Так что в каком-то смысле я маму Ильи понимаю и даже жалею. Потому что через двадцать-тридцать лет буду на ее месте. И все же, считаю, она могла бы относиться ко мне лучше просто потому, что я избранница ее сына. А она всем своим видом пытается показать, как ненавидит меня.
Я паркуюсь во дворе дома, поднимаюсь в квартиру и отпускаю няню. Оскар спит. Надо и мне ложиться. Но заходя в ванную, слышу стук в дверь. От неожиданности аж вздрагиваю. Становится страшно. Кто пришел так поздно? Неуверенно гляжу на входную дверь, не зная, что делать. Стук повторяется, и тогда я крадусь на цыпочках в прихожую. В такие моменты жалею, что у меня дома нет ни пистолета, ни бейсбольной биты.
Смотрю в глазок. И страх моментально сменяется злостью. На лестничной площадке стоит мой горе-сосед.
Поворачиваю в замке ключ и открываю дверь.
- Чего тебе? - шиплю.
- Я увидел с балкона, как ты приехала. Завтра суббота, выходной. Не хочешь шампанского? - Севастьян демонстрирует мне бутылку.
Глава 23. Романтик
- С ума сошел?! Час ночи!
- Отличное время, чтобы выпить шампанского, - улыбается, как Чеширский кот.
Я еще раз смотрю на бутылку. Это шампанское Севастьяна, в смысле с его завода. В голове всплывает разговор с Игорем Петровичем о том, как в былые времена водочники давали деньги на фильмы в обмен на рекламу своего алкоголя.
Сама не знаю, зачем, но я открываю дверь шире и впускаю Севастьяна в квартиру. Во второй руке замечаю у него пакет с продуктами. Пока он раздевается и снимает обувь, закрываюсь в ванной, как и планировала. Смываю макияж, быстро принимаю душ и переодеваюсь в домашний спортивный костюм. Когда вхожу на кухню, на столе стоят два бокала, наполненных игристым, а также большое блюдо с сыром, виноградом, медом и колбасными нарезками.
Смахивает на романтический ужин. С подозрением кошусь на Севастьяна. Он в синих джинсах и футболке довольно на меня глядит.
- На самом деле я не пью, - говорю и сажусь на стул напротив Севы.
- Ты же сейчас не на работе.
- Дело не в работе. С тех пор, как я забеременела Оскаром, я перестала пить алкоголь вообще.
- Во время беременности понятно, а сейчас почему не пьешь?
- Я боюсь, что с Оскаром может что-то случиться, а я в этот момент буду пьяной и не смогу ему помочь.
Я не шутила, когда говорила Игорю Петровичу, что не пью после рождения ребёнка. Я действительно боюсь, что с сыном может произойти какая-то беда, а я в этот момент буду выпившая.
- Что с ним может сейчас случиться? Он спит.
- А вдруг он заболел, проснется от того, что поднялась температура? Или у него рвота начнется? Надо будет его лечить, вызывать врача, скорую, а я пьяная.
Сева смотрит на меня, как на дуру.
- Это всего лишь бокал шампанского, а не бутылка водки.
- Я быстро пьянею. К тому же не пила четыре года.
- Тогда поступим так, - отодвигает от себя бокал. - Ты пьешь шампанское, а я остаюсь трезвым родителем, на случай если у Оскара поднимется температура, начнется рвота, понос, сыпь, кашель, чихания и все такое.
Я смеюсь и качаю головой.
- А вдруг я не проснусь и, соответственно, не смогу тебе позвонить?
- Не переживай, я посплю у вас.
Выгибаю бровь.
- Интересно.
- В зале на диване, если не прогонишь меня.
Я снова смотрю на красиво сервированный стол. Севастьян постарался, как будто заранее планировал этот вечер. Наверное, я не должна допускать этого. Ну потому что правда выглядит, как романтик. Но маленькие пузырьки в бокале шампанского гипнотизируют меня. Они быстро летят вверх и лопаются. Светло-желтая жидкость так и манит. Севастьян вкусное шампанское производит. Оно не кислое и не отдает спиртом. Рот моментально наполняется слюной.
Секундная слабость оказывается сильнее здравого смысла. Я беру бокал и делаю глоток. Игристое приятно холодит рот и язык, маленьким комком проходится по пищеводу и падает в желудок, моментально согревая его. Я блаженно прикрываю глаза, продолжая смаковать вкус во рту. Чувствую, как моментально ослабли ноги и повело голову.
- Очень вкусное.
Я беру кусочек сыра с голубой плесенью, макаю в мед и отправляю в рот. Следом делаю еще один небольшой глоток шампанского. Заедаю виноградом.
Блаженство.
- Где ты была?
Севастьян вытягивает ноги на полу кухни и скрещивает руки на груди. Я приваливаюсь виском к стене и смотрю на него из-под полуопущенных век.
- Ходила на