— Да… — кивнул я, перечислил, какие протоколы планирую использовать, заметил, как потемнел его взгляд, и развел руками — мол, неприятно, но такова жизнь.
Семен Сергеевич поиграл желваками и вздохнул:
— Я получил распоряжение пойти вам навстречу в вопросе, который вы поднимете сегодня утром, так что сейчас попрошу майора Фадеева уступить вам кабинет. И, если понадобится, помочь.
— Понадобится… — твердо сказал я. — Я узнал о существовании этих протоколов несколько часов назад, а он ими пользуется… достаточно часто.
Начальник академии понимающе кивнул, затем подозвал к нам особиста и поставил ему боевую задачу. Поэтому мы были препровождены в кабинет, в котором я уже бывал, получили нужный уровень доступа и озадачили ИИ.
Дури в нем было предостаточно, поэтому он состряпал нарезку фрагментов видеозаписей, соответствующих параметрам запроса, практически мгновенно, из-за чего у особиста испортилось настроение. А через четырнадцать минут и тридцать две секунды — то есть, после завершения «фильма» — он в сердцах помянул самок собак, извинился перед Мариной и вопросительно посмотрел на меня.
— Вызовите ко мне, пожалуйста, сначала майора Шохина, а эдак через полчаса после него — майора Мартынова… — вежливо попросил я и перешел в режим ожидания.
Первый герой-любовник нарисовался на пороге кабинета минут через семь-восемь, так как ждал начала общего развода и наверняка ошивался где-то около штаба. Обнаружив на месте особиста ИАССН меня, непонимающе нахмурился, затем повернулся градусов на сорок пять вправо и доложил о своем прибытии хозяину помещения, ибо, несмотря на равные чины, был ниже по статусу. А потом я взял власть в свои руки, то есть, представился, попросил внимательно посмотреть «небольшую нарезку», подождал шесть с четвертью минут, снова поймал взгляд этого типа — кстати, великолепно выдержавшего удар — и недобро улыбнулся:
— Тимофей Терентьевич, прогибы курсантов двух первых курсов ИАССН перед главами родов в принципе понятны — к этому времени психологи еще не успевают выбить из домашних мальчиков и девочек запредельное почтение к личностям, которые с раннего детства ощущались равными богу. Зато ваши прогибы непростительны, ибо вы, офицер Службы Специальных Операций, не имеете права прогибаться перед кем бы то ни было, ведь это — свидетельство вашей абсолютной профнепригодности. Кстати, не вздумайте бредить на темы типа «Любви все возрасты покорны» или «Сердцу не прикажешь»: согласно выкладкам искина академии, вы целенаправленно и предельно расчетливо пытались пробудить интерес в курсантке первого курса первого факультета Костиной Марии Александровне. Кстати, обнаружь я доказательства применения вами «химии», пристрелил бы на месте. И был бы в своем праве. Ибо любые воздействия на разум будущих сотрудников Службы Специальных Операций — это преступления, приравнивающиеся к государственной измене…
— Молодой чело— … — начал, было, он покровительственным тоном, но был перебит на втором слове:
— Господин майор и никак иначе. И еще: не расскажете прямо сейчас, чье поручение выполняете и чем на вас надавили — загремите под трибунал по обвинению, которое я только что озвучил. Даю десять секунд на размышления.
Он опешил, посмотрел на особиста и вдруг сообразил, что тот выглядит мрачнее грозовой тучи далеко не просто так.
Поэтому побледнел, вспотел, нервно сглотнул и снова поймал мой взгляд:
— Господин майор, я выполнял поручение главы рода Завалишиных, опосредованно переданное главой нашего. Но надавили не на меня: шесть из восьми предприятий нашего рода получают комплектующие с заводов рода Завалишиных, а любые перебои с поставками гарантированно поставят под удар выполнение госконтрактов.
Тут Фадеев прикрыл глаза от злости на самого себя, ибо этот «просчет» бил по нему, а я жестом показал Шохину на потолочную камеру и надавил еще жестче:
— Мне нужна как можно более точная формулировка поручения. Либо — так, либо в оригинале записи, которой не может не быть в вашем ТК. Кстати, если упретесь, то я гарантированно добьюсь санкции на просмотр всех имеющихся архивов, и тогда вам станет намного грустнее. Особенно в том случае, если вы «догадаетесь» удалить этот документ в момент этого разговора или после него.
Это требование заставило его побелеть, но описанные перспективы не оставляли пространства для маневра, поэтому я получил сначала фрагмент разговора с главой рода, в котором предельно подробно описывался алгоритм соблазнения Маши, а затем и все остальные, в которых ее имя упоминалось хотя бы раз. А после того, как просмотрел «весь комплект», прогнал через искин все той же ИАССН и изучил выводы, совпадавшие с моими, повернулся к особисту:
— Де-юре вашему сотруднику не поручили ничего особенного. Но он не мог не понимать, что его помощь Завалишиным позволит им шантажировать Марию Александровну. Поэтому я считаю необходимым передать записи своему начальству.
— Мой рабочий искин настаивает на аресте и блокировке тактического комплекса. До завершения расследования… — сухо заявил Фадеев, уставился на преподавателя по ТВС, медленно встал и выдал монолог, ближе к концу которого… офицер лет пятидесяти упал в обморок.
— Теоретик… — презрительно фыркнула Кара, напомнив о себе в первый раз с начала разговора.
— Так и есть… — угрюмо подтвердил хозяин кабинета, заблокировал ТК бессознательному телу и добавил: — Что самое грустное — искренне считавший себя незаменимым…
Глава 31
24–26 апреля 2470 по ЕГК.
…В четверг утром мы с Мариной провели следственный эксперимент — поднялись на самый верхний этаж нашего корпуса, приобрели разовый билет на посещение крытого бассейна и получили море удовольствия от плавания в идеально чистой воде… вдвоем. Ибо в будний день в рабочее и учебное время он оказался пуст.
Балдели аж до полудня. Потом решили, что ополоснуться сможем и у себя, купили халаты и пакеты для вещей, заглянули за ними в раздевалки, встретились в лифтовом холле и вернулись в мою квартиру. Не успели дойти до ванной, как Феникс уведомил о получении сообщения от абонентов особо важного списка. Пришлось тормозить Завадскую, вывешивать перед нами «Контакт» и врубать воспроизведение.
Голограмма Цесаревича, возникшая на уровне лица моей напарницы в сравнительно небольшом размере, устало вздохнула и заговорила:
— Доброго времени суток, Тор Ульфович. Затянувшиеся переговоры с амерами занимают не только большую часть времени, но и мысли. Поэтому я, каюсь, забыл о необходимости вызвать в Новомосковск вашего друга детства. Слава богу, мне только что доложили о вылете с Индигирки авизо с бывшими преподавателями ИАССН на борту, так что я вспомнил сразу о нескольких решениях. Итак, мне нужны тут,