— Семеро, — озвучил очевидное Горек, занося руку к зацепу за спиной.
Королевич вытащил топор, я достал меч, Добран соскочил с Желтка и обмотал повод вокруг руки, чтобы в случае чего гусак снова не дал дёру, испугавшись.
— Прятаться уже поздно, — сказал я. — Если повезёт — проедут мимо. Если нет, примем бой.
— Если проедут мимо, то повезёт им, — уточнил воинственный горан, потрясая топором.
Мы отступили с дороги шагов на десять, в полоску молодых елей. Встали так, чтобы прикрывать Добрана с трёх сторон. Все напряжённо молчали, Желток фыркал.
Когда всадники подъехали ещё ближе, стало видно, что один из них — парень лет двадцати, связан и безоружен. Он сидел в седле неровно, а его лошадь вёл один из воинов. Я получше разглядел их доспехи: короткие кольчуги, наручи, шлемы, щиты — всё добротное, но разное. Однозначно наёмники. Когда они поравнялись с тем местом, где стояли мы, один из них — мужик лет сорока в позолоченном шлеме, видимо, командир, бросил на нас беглый взгляд, усмехнулся и сказал:
— Не бойтесь, вы нам неинтересны.
Я ничего не ответил, не было смысла ввязываться в разговор — ещё не хватало на пустом месте зацепиться и слово за слово дойти до драки. К моей радости, Горек тоже промолчал. Незнакомцы проехали мимо, не доставая оружия, но и не спуская с нас глаз. Особенно с Горека.
Когда они уже начали удаляться, и я выдохнул, констатируя, что опасность миновала, и вложил меч в ножны; когда Горек закинул за спину топор, Ясна ослабила тетиву, а Добран потащил Желтка обратно к дороге — именно в этот момент связанный парнишка сделал резкий рывок и вывалился из седла. Упал неловко, на бок, явно сильно ушибся, но несмотря на это, быстро вскочил на ноги и бросился к нам. И заорал во всё горло:
— Помогите, люди добрые! Спасите! На погибель везут меня злодеи!
Всадники резко натянули поводья, лошади остановились. Старший выругался, а два воина, ехавшие последними, спрыгнули с сёдел и бросились за беглецом. А тот со связанными за спиной руками бежал прямо на нас.
— Ну вот, — пробурчал Горек. — Началось.
Ясна приподняла лук, натянула тетиву и смотрела на меня, словно ждала указаний. А я пока лишь наблюдал за ситуацией, покрепче сжав рукоять меча.
Парень почти добежал до нас, но в последний момент почему-то сменил направление и рванул в лес. Он был босым и потому бежал неровно, спотыкаясь, один раз чуть не упал. Воины уверенно его догоняли. Один из них приблизился настолько, что прыгнул, стараясь схватить парня за плечо, но тот резко ушёл в сторону, и ловчий пролетел мимо, грохнувшись на землю.
Второй преследователь не делал лишних движений, он просто бежал за парнишкой — знал, что нужный момент наступит. И он наступил: беглец не заметил тонкий корень под ногами, споткнулся, упал и покатился по земле. Наёмник догнал его и навалился сверху. Нанёс пару ударов — не в полную силу, больше для подавления сопротивления.
Потом к ним подбежал первый воин, он тоже отвесил парнишке затрещину, после чего беглеца подняли, подхватили за плечи и поволокли обратно — к отряду. Парень вырывался, дёргался всем телом, но безрезультатно — лишь получал за все эти попытки очередные удары по рёбрам. Когда троица проходила мимо нас, парнишка снова попытался попросить помощи:
— Пожалейте, люди добрые! — взмолился он. — На погибель везут меня поганцы! Спасите!
— Да заткнись ты уже! — злобно рявкнул один из воинов и ударил беглеца в район печени.
Парнишка застонал, а потом совсем уже жалобным голосом проскулил:
— Помогите… Спасите… Пожалейте…
Горек взглянул на меня, я молча пожал плечами. Ситуация была странной и неприятной. С одной стороны, хотелось помочь парнишке, но с другой — всех не спасёшь, как бы печально это ни звучало. Драться с вооружённой группой ради незнакомца, который, вполне возможно, что-то натворил и заслужил такое обращение — не самое лучшее занятие для группы, желающей по-тихому пройти через территорию враждебного княжества.
Командир отряда, видимо, заметил напряжённость на наших лицах, он подъехал к нам и сказал:
— Не слушайте его, брешет он. Не на погибель мы его везём, а домой. К отцу.
Брешет или не брешет — я мог бы это всё легко проверить, но возможности прикоснуться к парню не было. Впрочем, необходимость в проверке отпала сама собой.
— Это и есть погибель! — возмущённо заорал парнишка. — Отец меня хочет женить на дочери Кринежского посадника! А она страшная, как ночь на болоте! Глаза кривые, зубы наружу, и здоровая как мужик — я не хочу с такой жить!
Горек хмыкнул, Ясна еле заметно улыбнулась и ослабила тетиву, а я выдохнул — парню ничего не угрожало. Женитьба на некрасивой девушке — это не опасно для жизни. Максимум — для психики. В любом случае спасать кого-либо от несчастливого брака в мои планы не входило.
— Помогите… — уже без какой-либо надежды проскулил парнишка, бросив на меня жалобный взгляд.
— Твоя жизнь вне опасности, — сказал я. — Всё, что тебе грозит — это прожить её со страшной женой.
— Да разве это жизнь? — возмутился парень. — Она мне в кошмарах снится, а я на ней жениться должен! Не хочу я этого!
— Стерпится — слюбится.
Я разозлился на парня за то, что тот соврал и чуть не втянул нас в драку на пустом месте. Ещё только в чьи-то семейные дела нам оставалось влезть для полного счастья и свадьбу дочери какого-то посадника сорвать.
Беглеца тем временем дотащили до его лошади, взгромоздили в седло, отвесив перед этим для профилактики парочку тумаков, и весь отряд уже должен был отправиться дальше своей дорогой, как вдруг один из наёмников — тощий бородатый мужик со шрамом на лбу громко обратился к старшему:
— Пырей, а это не те три человека и горан, которых ловят за убийство огненных братьев?
— А ведь точно! — ответил командир и аж присвистнул. — Удачно мы дорогу выбрали. Двойной улов будет. Молодец, Урюпа!
Бородатый улыбнулся, обрадовавшись похвале, а Пырей демонстративно достал меч из ножен.
А ведь почти разошлись.
— Ступайте своей дорогой, ребята, — предложил я, не особо рассчитывая, на то, что меня послушают. — Вам надо хозяину сына вернуть побыстрее. Зачем вам лишние проблемы?
— Хозяину?