Возможно, если бы командир отряда знал, что он отбил у братьев Истинного огня огневеста, из-за которого вполне могла разгореться полноценная война, он принял бы решение — уничтожить всех огневиков, чтобы не осталось свидетелей, но командир этого не знал. А мне лишний раз не хотелось усугублять ситуацию и рассказывать чёрным братьям, куда они влезли.
Поэтому я просто стоял посреди дымящейся выжженной земли, вытирал кровь, сочившуюся из разбитой губы, и смотрел, как удирают от нас боевые маги.
Глава 12
Во время боя казалось, что убитых должно быть очень много с обеих сторон, но по окончании сражения картина оказалась иной: пострадали в основном огневики. Не земле лежало около десятка тел братьев Истинного огня, ещё трое, раненные, но живые, сидели в стороне. Прижавшись друг к другу, они как загнанные звери смотрели на чёрных братьев, ожидая худшего развития событий.
Однако воины Владыки Севера пока не обращали внимания на огневиков, никто не спешил добивать пленников, никто к ним даже не приблизился. Чёрные братья спокойно и размеренно занимались своими погибшими и ранеными: павших, которых оказалось двое, перенесли в сторону, подальше от дыма и огня, уложили аккуратно на землю и укрыли их чёрными плащами; раненым оказывали помощь. Я смотрел, как два чёрных брата ведут под руки своего товарища, у которого нога была пробита арбалетным болтом; другому перевязывали плечо; ещё одному обрабатывали какой-то жидкостью большой ожог.
Командир обходил своих людей, останавливался возле каждого раненого, каждому что-то говорил. Бойцы выпрямлялись, старались держаться ровнее, бодрее. Затем командир вышел примерно в середину поля, на котором расположились его воины и, подняв меч, громко крикнул, словно подводя итог битве:
— Братья Спех и Вакей пали в этом сражении, но они продолжат жить в наших сердцах! Они будут рядом, они навсегда останутся в строю! Слава Чёрному братству!
— Слава Владыке! — хором отозвались воины.
Глядя на это всё, я ещё раз отметил, что на меня и моих спутников, как и на пленных огневиков, пока никто даже не взглянул. Всё внимание чёрных братьев было сосредоточено исключительно на своих раненых и погибших товарищах. И мне стоило заняться своими.
Я оглянулся и заметил Гарика, тот был весь в крови, но в основном — в чужой. Собственные ранения королевича выглядели неопасно: царапина на щеке, порез на левом предплечье, насквозь рассёкший рукав, и небольшой ожог на бедре.
— Как ты? — спросил я, подойдя к Гарику.
— Великолепно! — с радостью ответил горан, и глаза у него горели, будто он только что вышел с аттракциона в парке развлечений. — Славная получилась битва! Хорошо повеселились!
Я покачал головой и в очередной раз отметил, что этот парень напрочь безбашенный. На его месте другой давно бы лежал и стонал, а он будто только размялся и теперь ждал продолжения. Но тут уж ничего не поделать, был бы Гарик другим — не пошёл бы с нами, и вообще не известно, где бы мы сейчас были.
После этого мы вместе отправились искать Вадима. Нашли его неподалёку, в тени обгоревшего дерева. Парнишка лежал на боку, всё ещё сжимая в руке меч. На груди у Вадима виднелся разрез — не слишком глубокий, но кровь просочилась сквозь одежду, пропитала ткань и застыла тёмным пятном. Ещё один порез был на лбу, тонкая струйка стекала к виску, и немного опалены левые щека и весок. Парень был без сознания. Я присел рядом, приложил пальцы к его шее. Пульс бился — слабый, но ровный. Значит, жив.
Пока мы разбирались с Вадимом, к нам подошли Ясна с Добраном. Мальчишка выглядел испуганным, но невредимым, а вот Крепинская княгиня еле держалась на ногах.
— Жив? — тихо спросила она, кивая на Вадима.
— Жив, — ответил я. — Похоже, контузия от сработавшего рядом заклятия. Скоро отойдёт.
Ясна кивнула и попыталась улыбнуться, но это у неё не особо получилось — просто не хватило сил на улыбку. Девчонка еле стояла на ногах, лицо у неё было белее мела.
— Покажи руку, — сказал я.
Ясна помедлила, но всё же откинула полу плаща. Вид открылся жуткий: ожог от огненного заклятия охватывал руку от плеча до локтя. Кожа почернела и местами потрескалась. Но хуже всего были тёмные узоры, похожие на тонкие ветви, расползавшиеся от ожога по коже во все стороны. Магия продолжала работать, разрушая тело Ясны изнутри.
— Всё нормально, — слабо выдохнула юная княгиня, пытаясь опять улыбнуться, но в тот же миг ноги её подкосились.
Я едва успел подхватить Ясну — она рухнула прямо мне на руки. Гарик тут же выругался на языке горанов и быстро полез в свой поясной мешок.
— Ей надо дать каменной воды, — сказал Гарик, доставая из мешка пузатый пузырёк.
— Я… я в порядке… — пробормотала Ясна, но слова уже путались. — Отец… не надо… я сама… костёр… пламя… не трогайте…
Девчонка бредила. Слова вырывались обрывками, бессвязно.
— Каменная вода такую рану не залечит, тут нужен лекарь, — сказал королевич, осторожно поднося пузырёк ко рту Ясны. — Но силы на время вернёт. И сознание тоже.
Горан влил в девчонку живительный эликсир, и мы принялись ждать. Примерно через минуту дыхание Ясны стало ровнее, лицо чуть розовело, и глаза открылись.
— Благодарю, Горек, — сказала она и попыталась приподняться.
— Лежи! — скомандовал я. — Набирайся сил.
— Раз уж вспомнили про каменную воду, то надо и Вадима на ноги поставить, — сказал королевич и снова полез в свой мешок.
Он вынул ещё один пузырёк, раскупорил его и поднёс к губам Вадима. Так как парень был без сознания, мне пришлось придержать ему голову. Гарик осторожно влил немного эликсира раненому в рот, стараясь не пролить. Через некоторое время Вадим пришёл в себя и закашлялся, Гарик вылил ему в рот остатки каменной воды, парень самостоятельно её проглотил и задышал глубже. Через минуту он открыл глаза.
— Что со мной? — хрипло спросил Вадим, пытаясь подняться.
— С тобой всё хорошо, — усмехнувшись, ответил Гарик и с удовлетворением ещё раз отметил: — Славная была битва.
— Славная? — переспросил Вадим и с нескрываемым сожалением добавил: — По-моему, я больше валялся на земле, чем бился.
— Жив — и это главное, — заметил я.
Вадим слабо усмехнулся, но сил спорить у него не было. К тому же в этот момент к нам