Нет. Я не могу думать об этом. Я должна сохранять ясную голову.
Фургон делает еще один поворот, на этот раз мягче. Теперь мы едем быстрее, вероятно, выезжаем на шоссе. Звук двигателя меняется по мере ускорения.
У меня сжимается в груди. Каждая миля уводит меня все дальше от безопасности, Дмитрия и любой надежды на спасение. Реальность моей ситуации обрушивается на меня, как волна.
Русская мафия похищает меня. И я абсолютно ничего не могу с этим поделать.
Глава 31
ДМИТРИЙ
Двери лифта раздвигаются, и мое сердце останавливается. Кровь растекается по телу Маркуса, его рука все еще сжимает оружие. Питер лежит лицом вниз у двери Таши с чистым выстрелом в затылок.
Я вытаскиваю пистолет, осматривая коридор. Дверь в квартиру Наташи открыта, замок разбит.
— Нет. — Это слово вырывается прежде, чем я успеваю его остановить. Лед растекается по моим венам, когда я обхожу каждую комнату, находя следы борьбы — перевернутый стул, битое стекло на кухонном полу, ее телефон, разбитый о стену.
Я хватаю сотовый и набираю номер брата. Он отвечает после второго гудка. — Николай. Они схватили ее. — Мой голос звучит чужеродно и отстраненно. — Люди Лебедева забрали Таш.
Брошенные на пол стяжки заставляет мои руки дрожать от ярости.
— Я иду, — говорит Николай. — Не двигайся. Мы проследим за ними.
Но я едва слышу его из-за шума в ушах. В моей голове проносятся образы связанной Таш, напуганной и страдающей из-за меня. Потому что я был достаточно самонадеян, чтобы думать, что смогу защитить ее.
Я сжимаю дверной косяк до тех пор, пока костяшки пальцев не белеют, заставляя себя мыслить ясно. Лебедев отправляет сообщение. Дело не в ней — это месть за то, что мы забрали Катарину.
— Запись с камер наблюдения, — рявкаю я в телефон. — Я хочу, чтобы все камеры были просмотрены в радиусе десяти кварталов. Найдите эту машину.
Мой идеально контролируемый мир рушится, когда я стою в ее разграбленной квартире. Впервые за многие годы страх сжимает мне грудь. Не из-за себя, а из-за нее.
Я подвел ее. Мысль обжигает, как кислота. Единственный человек, которого я поклялся защищать, и я потерпел неудачу.
Мой телефон звонит, это Аким, отправляет мне сообщения службы безопасности. Я заставляю себя дышать ровно, переключаясь в тактический режим. Я найду ее, и Лебедев узнает, что происходит, когда кто-то прикасается к тому, что принадлежит мне.
Я меряю шагами квартиру Таш, каждый шаг отдается эхом от грохота моего сердца. Мои руки не перестают дрожать. Я убивал людей, не дрогнув, и руководил падением империй, не вспотев, но прямо сейчас я едва могу дышать.
Лифт звякает, и Николай входит, оценивая обстановку острым взглядом. — На кадрах с камер наблюдения видно, что черный фургон направляется на восток. Алексей сейчас отслеживает дорожные камеры.
Я едва слышу его, зацикленный на пятне крови на стене. Ее крови. От этой мысли мне становится физически плохо.
— Это моя вина. — Слова застревают у меня в горле. — У меня должно было быть больше мужчин, должно было быть...
— Дмитрий. — Николай хватает меня за плечо, но я резко отталкиваю его.
— Не надо. — Мой голос срывается. — Она доверила мне свою безопасность. Я обещал ей... — Я бью кулаком по стене, радуясь острой боли.
Алексей врывается в дверь лестничной клетки с ноутбуком в руке. — У меня кое-что есть. Они трижды менял номера, но я отслеживаю закономерность.
Мгновением позже появляется Эрик с мрачным лицом. — Катарина в безопасности. Что тебе нужно?
Я пытаюсь сосредоточиться на их словах, на формировании плана, но все, что я могу видеть, это лицо Таш — ее улыбку сегодняшним утром за кофе, то, как она дразнила меня за то, что я все контролирую, и как она чувствовалась в моих объятиях ночью.
— Я не могу потерять ее. — Признание вырывается из моей груди. — Николай, я... — Мои тщательно выстроенные стены рушатся, когда правда обрушивается на меня. — Я люблю ее.
Мои братья обмениваются взглядами, но никто не смеется над моей минутной слабостью. Они понимают. Впервые в своей жизни я в ужасе, но не из-за смерти или неудачи, а из-за того, что буду жить в мире без нее.
— Мы найдем ее, — твердо говорит Николай. — Чего бы это ни стоило.
Я провожу рукой по волосам — редкое проявление волнения. Без моих братьев здесь, я бы разнес город на части голыми руками, оставляя за собой шлейф из тел. Их присутствие укрепляет меня и заставляет мыслить стратегически, а не эмоционально.
— Возможно, есть только один способ покончить с этим быстро. — Слова на вкус как пепел во рту. — Сделка. Катарина в обмен на Наташу.
Лицо Эрика искажается от боли, его обычная стоическая маска трескается. Выражение его глаз отражает боль в моей груди — муку выбора между долгом и любовью.
— Брат... — начинает Николай, но я обрываю его.
— Я знаю, о чем прошу. — Мой голос остается твердым, несмотря на бурю, бушующую внутри меня. — Но каждую минуту, когда она в их руках... — Я не могу закончить предложение.
Эрик отворачивается, его плечи напрягаются. Мы все знаем, на что способны люди Лебедева. Те же методы, которые мы использовали бесчисленное количество раз против наших врагов. Мысль о том, что Таш пройдет через это, вызывает у меня желание сжечь мир дотла.
— Должен быть другой способ, — говорит Алексей, порхая пальцами по клавиатуре. — Дай мне время отследить...
— Время — это именно то, чего у нас нет. — Я встречаюсь взглядом с Эриком, когда он поворачивается обратно. — Я бы не просил, если бы...
— Я знаю. — Голос Эрика хриплый. — Но Катарина... она больше не просто разменная монета.
Тяжесть того, о чем я прошу, тяжело ложится между нами. Я не единственный, кто нашел то, за что стоит бороться, за что стоит умереть. Эрик неожиданно нашел любовь в нашей пленнице, и я прошу его отказаться от нее, чтобы спасти мою.
Я поворачиваюсь к Эрику, изучая его напряженную позу. — Катарина хочет оставаться пленницей? — Вопрос повисает в воздухе между нами. — Конечно, возвращение ее к прежней жизни не означает для тебя конец света, если только она не чувствует того же.
Челюсти Эрика сжимаются. Его обычная стоическая маска на мгновение сползает, обнажая вспышку уязвимости, которую я редко видел в моем закаленном в боях брате.
— Она... — Он проводит рукой по своим коротким волосам. — Мы это не обсуждали.
Я изучаю лицо Эрика, узнавая тьму, которая мерцает в глубине его глаз.