— Да, — говорю я, проводя пальцем по дырочке, касаясь кусочка ее кожи. Кажется, мой ботинок задел этот склон.
— Просто есть что-то невероятно сексуальное, когда женщина носит мужскую одежду.
Трули смотрит на меня.
— И почему это?
И вот я иду, одной ногой отрываясь от твердой почвы.
— Я думаю, это что-то вроде пометить женщину. Я думаю, это заставляет меня чувствовать себя как...
Я останавливаю себя. Я действительно собираюсь пойти сюда? Я действительно собираюсь это сказать?
Очевидно, я скатываюсь до конца.
— Это заставляет меня чувствовать, что ты моя. Это выглядит так, будто ты натянула ее после того, как я тебя трахнул.
Очевидно, мне не нужно шампанское, чтобы размять губы.
Трули останавливается на верхней ступеньке.
— Значит, эта футболка делает что-то предрешенным?
Я смотрю на нее, на эту женщину, к которой меня дико влечет с тех пор, как я встретил ее, на эту женщину, которая стала моим прекрасным другом и которая является сестрой моего лучшего друга.
Но в данный момент она не является ни одной из этих вещей. Она та женщина, которую я хочу отметить. Она та женщина, которую я хочу сделать своей. Она та женщина, на которой я хочу, чтобы была моя одежда сразу после того, как трахну ее.
Я тянусь к подолу футболки, притягиваю Трули к себе и говорю:
— Да, я надеюсь, что так и будет.
Она в нескольких дюймах от меня, и это момент истины. За мгновение до этого. Мы пристально смотрим друг на друга, балансируя на той грани, где мы все еще можем отступить и вернуться к тому, чтобы быть друзьями.
Просто друг, просто друг, просто друг.
Но Трули не одна из тех парней. Она та женщина, которую я отчаянно хочу.
Еще один рывок, и затем она делает шаг вперед, в мои объятия, и прижимается своими губами к моим.
Это мгновенно — я горячее камина. Пламя мерцает на моей коже, пронизывая все мое тело. Я запускаю руку в ее волосы, притягиваю Трули еще ближе и прижимаюсь губами к ее губам, целуя неистово, неистово страстно. Я целую ее так, словно это то, что я хотел сделать годами, потому что так оно и есть.
Мы целуемся глубоко и крепко, без всякого притворства, без всякого телосложения. Мы уже там. Мы начинали не с нуля, но сразу же разогнались до шестидесяти, и теперь мы мчимся по шоссе поцелуев — жадные рты, исследующие языки, руки повсюду.
Ее пальцы скользят по моим рукам, по шее, по волосам, дергая и оттягивая. Я весь горю, потрескиваю и шиплю от желания к ней. Я прерываю поцелуй и указываю в общем направлении коридора.
— Номер. Сейчас же.
Прежде чем я успеваю опомниться, мы оказываемся в ее комнате, и я прижимаю Трули к двери и снимаю футболку, затем стягиваю с нее джинсы и нижнее белье. Ее руки быстро двигаются, расстегивая мою рубашку и стягивая джинсы тоже. Я целую ее в шею, вдыхая восхитительный приторный аромат.
Я провожу рукой по ее волосам, смотрю в глаза и говорю:
— Ты должна знать, что я хотел тебя с первого вечера, когда встретил.
Она яростно кивает, тяжело дыша.
— Боже, меня так невероятно влечет к тебе, это смешно.
Я прижимаюсь к ней тазом, позволяя почувствовать, что она делает со мной.
— Это безумие.
Трули стягивает с меня трусы, хватает меня за задницу и притягивает ближе.
— У тебя есть презерватив? Потому что, если есть, было бы здорово, если бы ты смог надеть его, а затем войти в меня прямо сейчас.
Это все, что ей нужно сказать.
В отеле есть презервативы, но у меня тоже есть один. Не потому, что я ожидал заняться с ней сексом. А потому, что мужчина всегда должен быть готов. Через несколько секунд я открываю обертку, натягиваю, а затем устраиваюсь между ног Трули, потираясь головкой о скользкую сладость, наслаждаясь нашим жаром.
— О, ты реально хочешь, чтобы тебя трахнули сегодня вечером.
Трули кивает.
— Я реально хочу, чтобы ты трахнул меня.
Я толкаюсь в Трули, жар разливается по всему моему телу, когда я наполняю ее. Покачивания, поглаживания и толчки — все, о чем я думаю, это о ней и абсолютной интенсивности этого момента. Мы как натянутая до предела проволока, и все напряжение последних нескольких лет спадает, когда мы наконец-то добираемся вместе. Она задыхается, и я стону. Наши тела сталкиваются, двигаясь вместе в мощном, опьяняющем ритме.
Она хватает меня за волосы, говоря:
— Сильнее, быстрее, здесь, прямо здесь, сейчас.
Я делаю, как мне велели, давая женщине то, что она хочет, пока она не выкрикивает мое имя и не оглушительно кончает.
Мы на этом не останавливаемся. Я подвожу Трули к дивану и наклоняю над ним. Она так восхитительно подставляет свое тело, ее задница приподнята, прелестная и сочная, и мне хочется кусать, шлепать по ней и целовать. Я наклоняюсь и покусываю этот зад, а затем снова вхожу в нее.
Трули вцепляется когтями в подушки и откидывается на меня.
— Используй и свои пальцы тоже, — говорит она мне.
Я стону от удовольствия.
— Нет ничего, что я люблю больше, чем когда женщина точно знает, чего она хочет.
— Я точно знаю, чего хочу. Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить снова.
Это уже слишком. Это так чертовски хорошо. Так и должно быть. Открыто, честно, свирепо. Страстно.
Я просовываю руку ей между ног и дотрагиваюсь до того места, где она хочет меня больше всего. Затем Трули снова взлетает, и я следую за ней туда.
Мы тяжело дышим и стонем, и требуется целая вечность, чтобы прийти в себя.
Но мы это делаем, и я включаю камин, подношу Трули к дивану и прижимаю к себе.
На этот раз мы действуем немного медленнее, немного более обдуманно, но все равно получается так же вкусно. А следующая лучшая часть? Мы не анализируем. Мы не сходим с ума.
Трули не говорит ничего вроде:
— О, черт возьми, нам не следовало этого делать.
Вместо этого она говорит:
— Я думаю, что мы долго готовились.
— Я бы сказал, годы.
Позже мы переходим в душ и там снова целуемся, исследуя друг друга. Она стонет и мурлычет, как кошка.
— Сегодняшняя ночь существует в другом мире, не так ли? — тихо спрашивает она.
— Да, это так. Давай продолжим наслаждаться, хорошо?
Как только мы выходим из душа, я несу ее на кровать. Трули великолепна во всей своей обнаженной красе, и мне нужно снова обладать ею. Я целую ее всю. Шея, гортань, груди, живот. А потом я раздвигаю ее ноги и пробую на вкус ее восхитительную сладость, впитывая ее удовольствие своим языком.
Трули горячая, влажная и нуждающаяся. Она выгибается навстречу мне, произнося мое имя, прося о большем, постанывая и охая, и говоря мне не останавливаться.
Как будто я бы это сделал.
Я снова довожу ее до оргазма, а после, Трули садится, оседлывает меня и достает еще один презерватив. Просто так, она жестко скачет на мне верхом, и это великолепное зрелище.
Это одна из тех ночей, когда тебе не хочется спать.
Когда ты трахаешься всю ночь напролет, и именно так должна проходить целая ночь секса.
Это лучшая ночь в моей жизни.
Единственная проблема в том, что наступает утро.
ГЛАВА 28
Трули
Я прищуриваюсь.
Солнце ослепляет меня.
Оно струится через окно.
Проливает свет на прошлую ночь.
На смятые простыни. Обертки от презервативов. Одежду разбросанную по полу.
Осознание обрушивается на меня.
— Малоун убьет нас, — говорю я, беспокойство сжимает мою грудь.
— Да, он так и сделает, — отвечает Джейсон.
Только это не совсем так. Я не думаю, что мой брат возненавидит нас. Я даже не знаю, насколько он будет расстроен.
Но я расстроена. Потому что я сделала то, чего поклялась никогда не делать. Я нарушила обещание, данное самой себе, и обещание, данное другим. Я не могу позволить чему-то подобному случиться снова, как бы сильно я ни хотела Джейсона.