Улица внизу превратилась в кишащее и ревущее море разъярённых людей. Этот рёв почти осязаемо бил по ушам, давил морально, заставлял вибрировать камень под ногами.
Некоторые притащили лестницы, но мы легко их сбрасывали. Но толпа брала изобретательностью: люди лезли друг другу на плечи, карабкались по стенам, цепляясь за выступы, подсаживали друг друга. Самые умные забирались на бочки и телеги, использовали шесты, закидывали верёвки с крюками на зубцы стены.
Сотни, если не тысячи человек одновременно штурмовали стену, но настоящую опасность они представляли лишь своей массой. Если бы им удалось навалиться на нас всем скопом, повалить и просто задавить, затыкав ножами, или если бы кто-то прорвался мимо нас во двор и открыл ворота, то да, тогда возникли бы проблемы. В остальном же…
Признаться, я не чувствовал себя героем, сталкивая со стены обезумевших от страха мужиков и баб. Их удары по моей броне казались комариными укусами. Даже те, кто предусмотрительно вооружился самодельными дубинами или кухонными ножами, могли в лучшем случае оставить царапину или синяк.
Я работал копьём как рычагом, сбрасывал лестницы, сталкивал тех, кто уже почти залез, перерубал верёвки. Иногда, когда напор становился слишком сильным, приходилось работать кулаками, отрезвляя особо настырных пощёчинами, рассчитанными так, чтобы не убить, но вырубить наверняка.
Через некоторое время над всем этим гвалтом прогремел голос Джинда Алора, усиленный магией воздуха:
— А ну разойдись! Слухи, что здесь распускают вражеские пропагандисты, ложь! Мы никуда не уходим и защитим Бастион и Тверд! Своими действиями вы вредите только себе! Повторяю, разойдись!
Но, как я и ожидал, на разъярённую толпу это не подействовало, наоборот, крики стали только громче.
Идиоты!
Командир, видимо, тоже это понял и решил сменить тактику: сначала пряник.
— Сказал же, разойдись! Мы доставили свежий груз продовольствия и готовы раздать его как только прекратится насилие! Девять тонн пшеницы, пятьсот бочек сала и десять бочек соли! Хватит на весь город! Повторяю, разойдитесь и ждите раздачи!
Владис, рыкнув, снёс плечом здоровенного мужика, который замахнулся на него сразу двумя ножками от стола. Наш танк даже не пытался увернуться; такие атаки не могли пробить его защиту, а тратить время на уклонение означало дать шанс другим прорваться. Я действовал также, прикрывая лишь глаза и, само собой, пах. Ушибы и порезы можно вылечить, а вот остаться без глаз или возможности… хм… продолжить род мне совсем не улыбалось.
Призыв Джинда снова утонул в рёве толпы. Даже если люди и начали бунт из-за голода, сейчас ими двигала слепая ярость, и никакие обещания уже не могли их успокоить.
Спустя несколько минут голос командира наёмников загремел снова, на этот раз в нём звенела сталь. Всё, возможности пряника исчерпано, пришло время кнута.
— Последнее предупреждение, разойдитесь! У вас одна минута, или мои маги начнут применять по площади заклинания яда и токсинов!
Толпа то ли не поверила, то ли ей уже стало на всё плевать, я не заметил, чтобы хоть кто-то отступил.
И зря.
Ровно через минуту несколько магов появились на стене и начали швырять в гущу беснующегося народа шары мерзкого болотно-зелёного и жёлтого цветов. Сферы взрывались, разбрызгивая ядовитую жижу и выпуская облака едкого газа.
Снизу донеслись крики боли и ужаса. Люди, кашляя, задыхаясь и блюя, пытались выбраться из заражённых зон, расталкивая своих же. Хотя это вывело из строя часть нападавших, но лишь сильнее разозлило остальных, и яростные вопли обрели новую силу.
В нас полетело всё, что попадалось под руку: булыжники, вырванные из мостовой, кирпичи из стен ближайших домов. В ворота ещё настойчивее застучали тараны из брёвен. Ярость придала людям сил, и некоторым даже удалось прорваться через стену во двор. Там они, уклоняясь от высокоуровневых защитников, нападали на любую лёгкую цель, сея хаос, пока их не ловили.
Маги продолжали свою работу, но заклинания по площади жрали ману как не в себя, и она быстро таяла. Маги могли покалечить десятки, может, сотни, но против плотной обезумевшей волны это казалось каплей в море.
Голос Джинда ударил, как кнут, полный ледяной ярости:
— Разойдитесь, или через две минуты маги обрушат на вас огонь и кислоту! Разойдитесь, или до конца жизни останетесь калеками!
Ого, а вот это уже серьёзно! Шрамы от огня и кислоты, как и другие увечья, лечились или целителями только очень высоких уровней, или редчайшими зельями, которые практически невозможно достать, или услугами столь же редких и дорогих алхимиков. Для большинства этих бедолаг с их грошовыми заработками такие шрамы останутся на всю жизнь.
И это подействовало. Наконец-то я увидел, как толпа дрогнула, люди начали понемногу отступать, прячась в переулках, даже самые отбитые бунтовщики рассредоточились, чтобы не попасть под удар. Огонь и кислота испокон веков внушали людям первобытный ужас, который сильнее любой ярости. Боль от них адская, а уродство остаётся навсегда.
К счастью, он, видимо, решил, что толпа достаточно поредела. С оглушительным скрипом главные ворота распахнулись, и из них хлынула стальная река, бойцы Нерегулярных войск в полной броне. Они врубились в заметно поредевшие ряды бунтовщиков, работая не мечами, а щитами и древками, ломая кости и разгоняя последних самых упрямых.
Через пять минут улица перед дворцом опустела, на мостовой остались лежать только тяжело раненые или находящиеся без сознания. Картина напоминала последствия торнадо: хаос и разрушение.
Нерегулярные войска выстроились в оцепление, а из дворца вышли целители и начали оказывать помощь пострадавшим. Они мрачно качали головами, проходя мимо некоторых тел; несмотря на приказ Хорвальда о сдержанности, без жертв не обошлось. Кто-то погиб в давке, кого-то случайно пришибли свои же, а где-то и защитники немного перестарались.
Следом за целителями из ворот потянулись повозки с провизией, гружёные исходящими горячим паром котлами с кашей и супом, горами свежеиспечённого хлеба, ящиками с овощами и фруктами. Запах еды сделал то, чего не смогли сделать угрозы, и люди начали потихоньку вылезать из своих укрытий.
И вот уже те, кто пять минут назад с пеной у рта пытался нас прирезать, теперь с кроткими и благодарными лицами протягивали миски, а потом жадно набрасывались на еду.
Просто цирк, да и только!
Впрочем, тех, кто пытался качать права или лезть без очереди, бойцы Нерегулярных войск тут же выхватывали из толпы, жёстко метелили и прогоняли прочь, оставляя без пайки.
Справедливо.
Внезапно почувствовав дикую усталость, будто не смыкал глаз неделю, а не только что проснулся, и похлопав